«Не будем строить иллюзий:
если брак пустить на самотёк, он не выживет»
Валерио Альбисетти
Основной средой, в которой происходит непрерывное формирование и развитие личности является семья. «Можно с полной уверенностью сказать, - пишет С.Ю. Дивногорцева, - что по-настоящему в человеке воспитано лишь то, что воспитано семьей»[1]. Структура семьи, её нравственный и психологический климат, являются важнейшими факторами личностного развития ребенка, во многом определяют рисунок его будущего характера и адаптированность к жизни в обществе.
Однако, в настоящее время исследователи всё чаще говорят о феномене глобальной семейной неудовлетворенности, которая понимается как «резкое расхождение между реальной жизнью семьи и ожиданиями индивида»[2].
В целом, тема современных вызовов, перед которыми стоит институт семьи, в последние годы актуализирована в многочисленных исследованиях мультидисциплинарного характера, которые подтверждают факт его глубокого системного кризиса.
Можно предположить, что источниками системного кризиса семьи является отсутствие традиции супружества и семейного воспитания, которые в идеале должны основываться на культуре диалогичности и развивающего взаимодействия, как с личностью супруга, так и с личностью ребенка. На практике в современной семье наблюдается тенденция целенаправленного воздействия на близкого (ребенка или взрослого), а не развивающего взаимодействия с ним на уровне диалога.
В современной семье, к сожалению, стали естественными качественно деформированные взаимоотношения супругов, основанные на увеличении нравственно-смысловой пропасти между ними. Как следствие, супруги находятся рядом, но не внутри мира своего близкого человека, становясь, по сути дела, соседями и даже чужими друг для друга в собственной семье.
Проявляя повышенную заботу об одежде, питании, культурном досуге, супруги зачастую не реализуют элементарные возможности общения друг с другом, не говоря уже о высоких уровнях общения, о диалоге и взаимодействии за пределами мира вещей. К примеру, за трапезой супруги говорят о ком и о чем угодно. Они говорят о детях и теще, свекре и начальнике, друзьях и соседях, оценках детей и ипотеке, политике и предстоящем отпуске. В присутствии близкого они постоянно говорят о других, но практически ничего не говорят о себе и друг о друге. Не говорят о своём внутреннем со своим близким. В результате у супругов (одного или обоих) формируется неадекватная самооценка, приводящая к личностному кризису, внутреннему одиночеству и неприятию мира.
«Подлинное же общение возможно, - замечает психотерапевт В. Альбесетти (Valerio Albisetti), - только в том случае, если супруги растут психологически и духовно. Оно трудноосуществимо, когда в браке не происходит изменения, переосмысления, преобразования жизни супругов. Общения нет, когда мы постоянно ощущаем себя жертвой. Общения нет, когда мы хотим всегда и только добиваться справедливости. Общения нет, когда мы хотим изменить своего супруга и не смотрим на собственные недостатки»[3].
Преодоление кризисных явлений, как в системе семейного воспитания, так и в структуре супружества, возможно при условии комплексного, системного подхода к формированию культуры взаимодействия в супружеской паре и в системе детско-родительских отношений. В этой связи, мы полагаем, что богатейший опыт христианской евангельской традиции может оказаться востребованным для современной российской семьи.
Семья, с точки зрения христианской евангельской традиции, является школой общежития, в которой человеку предстоит овладеть, по меньшей мере, тремя важными навыками. Это умение хранить верность, раскрытие способности к принятию себя и своего близкого, овладение искусством любви. Именно описанию указанных ресурсов необходимых для построения эффективного диалогического пространства в современной российской семье и будет посвящена наша статья.
ВЕРНОСТЬ
В христианской традиции верность понимается как образ жизни. Верность начинается с одоления незначительного отступления («Ну это же мелочь!», «Да, это ничего не значит!») и отказа от несущественного предательства (предательство «молчанием», «шуткой», «невниманием»).
Верность формируется в понятной для нас среде: в общежитии супружества, в пространстве детско-родительских отношений, в дружбе, во взаимоотношениях с Ним.
С христианской точки зрения, демаркация между верностью и её отсутствием обнаруживается в итоге евангельской притчи о неверном управителе: «Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен во многом» (Лк.16,10). «Верность в малом» в христианском понимании многообразна: верность в мелочах, супружеская верность, верность данному обещанию.
При таком понимании верности, у отношений в супружестве сохраняется шанс, поскольку один из двух всё еще продолжает обнаруживать и видеть в них смысл. Видеть смысл, посредством нащупывания в самом себе ресурса для продолжения отношений и храня верность тому малому, что еще живо в моем близком человеке.
Одной из основных ошибок во взаимоотношениях между супругами является привычка повседневного воспроизведения недосказанности. Недосказанность, в определенном смысле, - наша нечестность. Нечестность того, кто не открывается, но ожидает от другого слова, внимания, присутствия, помощи, ждет поступка. Я хочу, но не говорю, обижаюсь и жду. Подобное ожидание бесплодно. Оно разрушает меня. Поскольку, чем дольше ожидание, тем выше градус напряжения, обиды и злости. И еще: в таком вот напряженном ожидании я сам становлюсь невнимательным и нечутким к человеку рядом с собой. А значит, оказываюсь не способным услышать своего близкого человека.
У верности есть еще один серьезный противник. Церковная традиция настаивает, что закамуфлированное зло использует древний алгоритм деструктивного воздействия на супружескую верность: вопрос, рождающий сомнение; сравнение, высвечивающее недостатки; поспешность, подталкивающая к уходу в «далекую сторону»; разрыв, приводящий к смысловому, эмоциональному и духовному тупикам.
Извне, и изнутри супругов подталкивают отвлечься от близкого человека на другое (дело, событие, увлечение) и на других.
Сомнение, сравнение, поспешность, разрыв – у некоторых это самовоспроизводящийся бесконечный цикл. Вырваться из подобного забега по кругу возможно. Для этого необходимо вернуться к своему близкому человеку как к цели и смыслу, данному нам свыше: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а [потом] опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1-е Кор. 7,5).
В 1995 году после лекций мы с моими сокурсниками побежали на пруд. Он был не близко. Необходимо было преодолеть около 10-ти километров. Я сразу же отстал. Минут через сорок, мне начали попадаться тяжело дышащие: идущие, стоящие, сидящие. Короче говоря, уже не бегущие. Так получилось, что на берег пруда я пришёл первым. В своей жизни мы бежим к цели, соревнуясь и смотря по сторонам. А смотреть необходимо туда, где пруд. Нам ведь туда надо? Какая разница, кто остался позади, кто и в чём бежит рядом, и кто впереди. Нам нужен пруд, а не бесконечное «состояние соревнования». У нас для этого просто нет времени. Нет времени на чужое тело, кроссовки, спортивные смеси, головные уборы. Нет времени на историю чужого успеха или чужой неудачи. У нас своя дистанция, своя скорость, своя жизнь. Нужен пруд? Беги к пруду. Смотри на цель, а не на лидера и соседа. Кстати, пруда хватит всем. Там для каждого найдется своё место. У каждого оно своё.
Верность отрезвляет и помогает супругам из ежедневно-важного выбирать главное. И тогда нескончаемые «лидеры» и «соседи» перестают быть соперниками для супругов. Супруги, хранящие верность, смотрят друг на друга, как на цель. А в такой цели уже нет места чему-то и кому-то другому.
ПРИНЯТИЕ
Нам часто не хватает тех, кому хватает нас, однако в повседневности мы нередко отгораживаемся стеною от самого близкого человека.
Сформированная привычка не слышать важные слова и смыслы в шуме малозначащих - это наша повседневность. Мы так внимательны к тому, что о нас говорят, это наш источник вдохновения или головной боли. Для нас естественно говорить о себе словами других, мы привыкли к этому с детства.
Усвоив подобные установки еще в детстве от значимых взрослых, в дальнейшем мы становимся зависимыми от незрелых слов и отношений со стороны малозначимого окружения. Получается, что с одной стороны, мы не в силах взаимодействовать с собой (поскольку не научены), а с другой, в подвалах души растет ложная потребность отработать-заслужить-вымолить-вырвать принятие нашей личности от окружающих. Так создается поле вынужденного и бесперспективного бегства от себя.
Задача, которая пока еще стоит перед нами на повестке дня, очевидна - услышать и принять себя и близкого: принять старо-новое в себе, принять новое в своем близком человеке, принять и простить.
В каждом из нас заложена целительная способность к пониманию, которое приносит долгожданное освобождение. Когда, наконец, мы понимаем, тогда что-то из настоящего, мучительно связанного с прошлым, окончательно умирает. А мы обретаем смысл и желание жить. Это нелегко, но необходимо для того, чтобы мы пошли дальше. Пока это не умрет, мы не поймем. Не поняв, будем удерживать то, что умирает. Вопрос лишь в том, насколько и зачем мы продлеваем собственную агонию?
О юном пастухе по имени Давид было сказано как о человеке разумном: «Тогда один из слуг сказал: вот, я видел у Иессея Вифлеемлянина сына, умеющего играть, человека храброго и воинственного, и разумного в речах (евр. בּין) и видного собою, и Господь с ним» (1-Цар. 6,18).
Еврейский глагол בּין имеет следующие значения: «понимать, различать, обдумывать, вдумываться, мудро действовать». Указанный глагол содержит интересные грани, которые раскрывают механизм целительного процесса понимания. Поскольку понимание - это Его дар нам. Понимание – целительный процесс освобождения от ложного, которое пришло в наше настоящее.
Этот же глагол в жизни Давида встретится ещё раз, но уже во взрослом возрасте. Встретится в переломный период его жизни. Это будут страшные семь дней мучительного ожидания. Пророк Нафан ушёл домой. И такое ощущение, что Сам Бог ушёл вместе с ним. Рядом только те, кто служат царю Давиду, для кого он должен быть примером. А царь в пыли и бессилии перед ними. Он не понимает (или не желает принимать) того, что происходит. Умирает его ребенок. Спустя семь дней царь Давид «понял (בּין), что дитя умерло…» (2-Цар. 12,19).
Важно то, что происходит с Давидом сразу после того, как он понял: «Тогда Давид встал с земли и умылся, и помазался, и переменил одежды свои, и пошел в дом Господень, и молился. Возвратившись домой, потребовал, чтобы подали ему хлеба, и он ел… И утешил Давид Вирсавию, жену свою, и вошел к ней и спал с нею; и она зачала и родила сына, и нарекла ему имя: Соломон. И Господь возлюбил его» (2- Цар. 12:20-24).
Он понял. Он выздоровел. Он пошел «в дом Господень». Он вернулся к Вирсавии и смог дать ей то, что восстановило её. Когда твой внутренний человек исцелен и ты понимаешь, тебе есть чем поделиться со своим близким. И тогда у тебя в супружеских отношениях появляется нечто новое. Всё новое. Теперь ты и близкий тебе можете жить дальше.
И еще один аспект церковного понимания принятия. Принятие сценария собственной жизни: «Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» (Пс. 138,16). Отсюда приобретение навыка для ежедневного обнаружения смысла в своей жизни «здесь и сейчас», с одновременным освоением возможности реализации потенциала данного свыше, умножения таланта данного Им (Мф. 25,14-30).
ЛЮБОВЬ
Христианская традиция выделяет три важных мелочи в привычном чувстве любви: ценность, смысл и принцип. Ценность сохраняет смысл, а принцип гарантирует бессрочность.
Дар любви, имеющий с церковной точки зрения своим источником Первопричину (1-е Ин. 4,8), многогранен и поэтапно на протяжении всей жизни обогащает человека вначале - как ребенка, затем - как супруга, и, наконец, - как родителя. Любовь ребенка всему верит, зовет на помощь, не сравнивает, прощает. Любовь супружеская сближает, раскрывает, мотивирует и подталкивает к росту. Любовь родительская жертвует, отпускает, ждет, принимает. «Реализованность всех видов любви, - замечает М.М. Гитик, – необходимое условие счастливой жизни»[4].
Любовь не отрабатывается, не обслуживается и не заслуживается. Любовь принимается с благодарностью и отдается с радостью. С благодарностью, потому что теперь у меня это есть. С радостью, потому что теперь у меня есть, кому и что отдать.
Один из критериев оценки любви, существующих в христианской традиции, – поступок. Сколько тратишь (себя и своего) на близкого человека, столько и любишь. Если любишь, то ценишь и бережешь. Когда ценишь - будешь вкладывать, чтобы росло и приносило плод.
Ряд современных трендов светской консультативной психологии и психотерапии подталкивает человека создать собственную зону комфорта и уже из неё строить отношения с партнером. Однако подобная позиция осторожности, расчетливости и бережливости может в конечном итоге привести человека к бесплодности в отношениях, а значит и к их обессмысливанию.
Можно занимать место в жизни и в сердце своего партнера, ничего не давая взамен. Можно только питаться ресурсами близкого: доверием, временем, любовью. Можно только брать и не давать. Или, в лучшем случае, бросать на ходу что-нибудь по остаточному принципу: «Ну я же тебе дал, что тебе еще нужно?!».
Однако всякому терпению есть свой предел, всякое ожидание оканчивается созревшим решением (и в этот раз решение близкого может оказаться не в нашу пользу). Отношения без взаимности блекнут. Чувство любви без заботы любви-принципа в конце концов осиротеет. Если мы привыкли только брать и до сих пор ещё не научились отдавать, то однажды мы выдохнемся. Без привычки жертвовать, платить и благодарить недовольство обязательно одолеет нас. И может статься так, что или от самого близкого, или из горнего мира мы услышим: «Сруби её: на что она землю занимает?» (Лк.13,7); «Да не будет же впредь от тебя плода вовек» (Мф.21,19).
Овладев навыком любви, христианская семья не занята мучительным поиском ответа на вопрос: «Кто в нашей семье главный»? В горизонтальном смысле, не так важно кто «глава» в семье - мужчина или женщина. Важнее другое. Важнее плод их главенства. С церковной точки зрения, добрый плод подлинного главы семьи - когда его (её) близкие радуются. Например, Лидия (Деян. 16,14-15) и темничный страж (Деян. 16, 27-34) из г. Филиппы, уверовав, крестились сами и открыли красоту христианства своим домашним, которые последовали их примеру. Так в городе Филиппы появилась Церковь. Все началось с двух семей. В одной главой была женщина, в другой - мужчина.
Они просто не прошли мимо радости в своей жизни и поделились ею с близкими. Вероятно по этой причине апостол Павел, хорошо зная историю Церкви в Филиппах, передавая из заключения «Послание к Филиппийцам», так много пишет о радости. А каков плод главенства в нашей семье?
ИТОГИ
Ожидания и требования современной городской среды заставляют человека выкраивать время и ресурсы для собственного здоровья. Слоган «Здоровье – это жизнь» («Главное, было бы здоровье») в ускоряющемся ритме мегаполиса ежедневно актуализируется.
Получается, что телесное здоровье мы храним, а духовное (в том числе и личностно-смысловое) оставляем сиротой. Как следствие, наш внутренний человек начинает тосковать от заброшенности.
Человек заброшенный не способен слышать и понимать, бессилен принимать и заботиться, он занят тем, чтобы найти место, в котором можно, забывшись, отвлечься и развлечься.
В христианской традиции сохранилось иное понимание человека. Человек - не только тело, но и душа. Человек - не только душа, но и тело. Слово «человек» в переводе с церковно-славянского языка означает «тот, чье лицо обращено к небу», «тот, кто смотрит на небо (вечность) как на цель своей жизни»[5]. Человек - Его образ. Человек - не вещь, чтобы им распоряжались другие. Человек ценнее и больше любой из вещей в этом мире.
По этой причине забота о собственном духовном здоровье является первостепенной: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф. 16,26).
У каждого из нас своя жизнь. Жизнь - это Его дар. Наша жизнь - это подарок и только наш. Нам самим предстоит прожить отпущенный срок в мире дольнем. Нам держать ответ за прожитое перед Ним в мире горнем: «Человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9,27).
Духовно-здоровая личность нацелена на общение и реализацию, без которых человек чувствует себя не цельным и несчастным. Нам знакомо состояние удовлетворения: «я получил то, что хотел». Мы знаем и чувство радости: «у меня получилось». Между ними - едва уловимая грань, но как же она бывает важна. Когда у нас получается, хорошо не только нам, но и нашему близкому человеку. Поскольку у нас получается вместе. А значит, у семьи снова есть настоящее, в котором уже конструируется совместное будущее.
Безусловно, в паре не всегда получается всё и сразу. И супруги, нередко теряют терпение. Как христиане, мы можем этому порадоваться, но только в одном случае: когда они, потеряв всякое терпение, всерьез занялись улучшением своих отношений…
ЛИТЕРАТУРА
1. Альбисетти В. Терапия супружеской любви: Как решать проблемы современной жизни. – М.: Paoline, 2001. – 191 с.
2. Гитик Менахем-Михаэль. «Хорошее дело…брак?!». 2-е изд. – М.: ИД «НАУКОМ», 2012. – 124 с.
3. Дивногорцева С.Ю. Духовно-нравственное воспитание в теории и опыте православной педагогической культуры / С.Ю. Дивногорцева. – М.: ПСТГУ, 2010. – 240 с.
4. Дьяченко Г., протоиерей. Полный церковно-славянский словарь. – М.: Издательский отдел Московского Патриархата, 1993. – 1120 с.
5. Малин И.И. Диагностико-консультативные материалы для психологической работы с семьей. Учебно-методическое пособие. – М.: Русско-американский институт, 2011. – 113 с.
6. Ткаченко, И.В. Личностно - развивающий ресурс семьи: онтология и феноменология: Автореф. дис. … док. психолг. наук / И.В. Ткаченко. – Сочи, 2009. – 53 с.
7. Эйденмиллер Э.Г., Юстицкис В. Психология и психотерапия семьи. 4-е изд. – СПб.: Питер, 2010. – 672 с.
Автор: Игорь Малин
если брак пустить на самотёк, он не выживет»
Валерио Альбисетти
Основной средой, в которой происходит непрерывное формирование и развитие личности является семья. «Можно с полной уверенностью сказать, - пишет С.Ю. Дивногорцева, - что по-настоящему в человеке воспитано лишь то, что воспитано семьей»[1]. Структура семьи, её нравственный и психологический климат, являются важнейшими факторами личностного развития ребенка, во многом определяют рисунок его будущего характера и адаптированность к жизни в обществе.
Однако, в настоящее время исследователи всё чаще говорят о феномене глобальной семейной неудовлетворенности, которая понимается как «резкое расхождение между реальной жизнью семьи и ожиданиями индивида»[2].
В целом, тема современных вызовов, перед которыми стоит институт семьи, в последние годы актуализирована в многочисленных исследованиях мультидисциплинарного характера, которые подтверждают факт его глубокого системного кризиса.
Можно предположить, что источниками системного кризиса семьи является отсутствие традиции супружества и семейного воспитания, которые в идеале должны основываться на культуре диалогичности и развивающего взаимодействия, как с личностью супруга, так и с личностью ребенка. На практике в современной семье наблюдается тенденция целенаправленного воздействия на близкого (ребенка или взрослого), а не развивающего взаимодействия с ним на уровне диалога.
В современной семье, к сожалению, стали естественными качественно деформированные взаимоотношения супругов, основанные на увеличении нравственно-смысловой пропасти между ними. Как следствие, супруги находятся рядом, но не внутри мира своего близкого человека, становясь, по сути дела, соседями и даже чужими друг для друга в собственной семье.
Проявляя повышенную заботу об одежде, питании, культурном досуге, супруги зачастую не реализуют элементарные возможности общения друг с другом, не говоря уже о высоких уровнях общения, о диалоге и взаимодействии за пределами мира вещей. К примеру, за трапезой супруги говорят о ком и о чем угодно. Они говорят о детях и теще, свекре и начальнике, друзьях и соседях, оценках детей и ипотеке, политике и предстоящем отпуске. В присутствии близкого они постоянно говорят о других, но практически ничего не говорят о себе и друг о друге. Не говорят о своём внутреннем со своим близким. В результате у супругов (одного или обоих) формируется неадекватная самооценка, приводящая к личностному кризису, внутреннему одиночеству и неприятию мира.
«Подлинное же общение возможно, - замечает психотерапевт В. Альбесетти (Valerio Albisetti), - только в том случае, если супруги растут психологически и духовно. Оно трудноосуществимо, когда в браке не происходит изменения, переосмысления, преобразования жизни супругов. Общения нет, когда мы постоянно ощущаем себя жертвой. Общения нет, когда мы хотим всегда и только добиваться справедливости. Общения нет, когда мы хотим изменить своего супруга и не смотрим на собственные недостатки»[3].
Преодоление кризисных явлений, как в системе семейного воспитания, так и в структуре супружества, возможно при условии комплексного, системного подхода к формированию культуры взаимодействия в супружеской паре и в системе детско-родительских отношений. В этой связи, мы полагаем, что богатейший опыт христианской евангельской традиции может оказаться востребованным для современной российской семьи.
Семья, с точки зрения христианской евангельской традиции, является школой общежития, в которой человеку предстоит овладеть, по меньшей мере, тремя важными навыками. Это умение хранить верность, раскрытие способности к принятию себя и своего близкого, овладение искусством любви. Именно описанию указанных ресурсов необходимых для построения эффективного диалогического пространства в современной российской семье и будет посвящена наша статья.
ВЕРНОСТЬ
В христианской традиции верность понимается как образ жизни. Верность начинается с одоления незначительного отступления («Ну это же мелочь!», «Да, это ничего не значит!») и отказа от несущественного предательства (предательство «молчанием», «шуткой», «невниманием»).
Верность формируется в понятной для нас среде: в общежитии супружества, в пространстве детско-родительских отношений, в дружбе, во взаимоотношениях с Ним.
С христианской точки зрения, демаркация между верностью и её отсутствием обнаруживается в итоге евангельской притчи о неверном управителе: «Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен во многом» (Лк.16,10). «Верность в малом» в христианском понимании многообразна: верность в мелочах, супружеская верность, верность данному обещанию.
При таком понимании верности, у отношений в супружестве сохраняется шанс, поскольку один из двух всё еще продолжает обнаруживать и видеть в них смысл. Видеть смысл, посредством нащупывания в самом себе ресурса для продолжения отношений и храня верность тому малому, что еще живо в моем близком человеке.
Одной из основных ошибок во взаимоотношениях между супругами является привычка повседневного воспроизведения недосказанности. Недосказанность, в определенном смысле, - наша нечестность. Нечестность того, кто не открывается, но ожидает от другого слова, внимания, присутствия, помощи, ждет поступка. Я хочу, но не говорю, обижаюсь и жду. Подобное ожидание бесплодно. Оно разрушает меня. Поскольку, чем дольше ожидание, тем выше градус напряжения, обиды и злости. И еще: в таком вот напряженном ожидании я сам становлюсь невнимательным и нечутким к человеку рядом с собой. А значит, оказываюсь не способным услышать своего близкого человека.
У верности есть еще один серьезный противник. Церковная традиция настаивает, что закамуфлированное зло использует древний алгоритм деструктивного воздействия на супружескую верность: вопрос, рождающий сомнение; сравнение, высвечивающее недостатки; поспешность, подталкивающая к уходу в «далекую сторону»; разрыв, приводящий к смысловому, эмоциональному и духовному тупикам.
Извне, и изнутри супругов подталкивают отвлечься от близкого человека на другое (дело, событие, увлечение) и на других.
Сомнение, сравнение, поспешность, разрыв – у некоторых это самовоспроизводящийся бесконечный цикл. Вырваться из подобного забега по кругу возможно. Для этого необходимо вернуться к своему близкому человеку как к цели и смыслу, данному нам свыше: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а [потом] опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1-е Кор. 7,5).
В 1995 году после лекций мы с моими сокурсниками побежали на пруд. Он был не близко. Необходимо было преодолеть около 10-ти километров. Я сразу же отстал. Минут через сорок, мне начали попадаться тяжело дышащие: идущие, стоящие, сидящие. Короче говоря, уже не бегущие. Так получилось, что на берег пруда я пришёл первым. В своей жизни мы бежим к цели, соревнуясь и смотря по сторонам. А смотреть необходимо туда, где пруд. Нам ведь туда надо? Какая разница, кто остался позади, кто и в чём бежит рядом, и кто впереди. Нам нужен пруд, а не бесконечное «состояние соревнования». У нас для этого просто нет времени. Нет времени на чужое тело, кроссовки, спортивные смеси, головные уборы. Нет времени на историю чужого успеха или чужой неудачи. У нас своя дистанция, своя скорость, своя жизнь. Нужен пруд? Беги к пруду. Смотри на цель, а не на лидера и соседа. Кстати, пруда хватит всем. Там для каждого найдется своё место. У каждого оно своё.
Верность отрезвляет и помогает супругам из ежедневно-важного выбирать главное. И тогда нескончаемые «лидеры» и «соседи» перестают быть соперниками для супругов. Супруги, хранящие верность, смотрят друг на друга, как на цель. А в такой цели уже нет места чему-то и кому-то другому.
ПРИНЯТИЕ
Нам часто не хватает тех, кому хватает нас, однако в повседневности мы нередко отгораживаемся стеною от самого близкого человека.
Сформированная привычка не слышать важные слова и смыслы в шуме малозначащих - это наша повседневность. Мы так внимательны к тому, что о нас говорят, это наш источник вдохновения или головной боли. Для нас естественно говорить о себе словами других, мы привыкли к этому с детства.
Усвоив подобные установки еще в детстве от значимых взрослых, в дальнейшем мы становимся зависимыми от незрелых слов и отношений со стороны малозначимого окружения. Получается, что с одной стороны, мы не в силах взаимодействовать с собой (поскольку не научены), а с другой, в подвалах души растет ложная потребность отработать-заслужить-вымолить-вырвать принятие нашей личности от окружающих. Так создается поле вынужденного и бесперспективного бегства от себя.
Задача, которая пока еще стоит перед нами на повестке дня, очевидна - услышать и принять себя и близкого: принять старо-новое в себе, принять новое в своем близком человеке, принять и простить.
В каждом из нас заложена целительная способность к пониманию, которое приносит долгожданное освобождение. Когда, наконец, мы понимаем, тогда что-то из настоящего, мучительно связанного с прошлым, окончательно умирает. А мы обретаем смысл и желание жить. Это нелегко, но необходимо для того, чтобы мы пошли дальше. Пока это не умрет, мы не поймем. Не поняв, будем удерживать то, что умирает. Вопрос лишь в том, насколько и зачем мы продлеваем собственную агонию?
О юном пастухе по имени Давид было сказано как о человеке разумном: «Тогда один из слуг сказал: вот, я видел у Иессея Вифлеемлянина сына, умеющего играть, человека храброго и воинственного, и разумного в речах (евр. בּין) и видного собою, и Господь с ним» (1-Цар. 6,18).
Еврейский глагол בּין имеет следующие значения: «понимать, различать, обдумывать, вдумываться, мудро действовать». Указанный глагол содержит интересные грани, которые раскрывают механизм целительного процесса понимания. Поскольку понимание - это Его дар нам. Понимание – целительный процесс освобождения от ложного, которое пришло в наше настоящее.
Этот же глагол в жизни Давида встретится ещё раз, но уже во взрослом возрасте. Встретится в переломный период его жизни. Это будут страшные семь дней мучительного ожидания. Пророк Нафан ушёл домой. И такое ощущение, что Сам Бог ушёл вместе с ним. Рядом только те, кто служат царю Давиду, для кого он должен быть примером. А царь в пыли и бессилии перед ними. Он не понимает (или не желает принимать) того, что происходит. Умирает его ребенок. Спустя семь дней царь Давид «понял (בּין), что дитя умерло…» (2-Цар. 12,19).
Важно то, что происходит с Давидом сразу после того, как он понял: «Тогда Давид встал с земли и умылся, и помазался, и переменил одежды свои, и пошел в дом Господень, и молился. Возвратившись домой, потребовал, чтобы подали ему хлеба, и он ел… И утешил Давид Вирсавию, жену свою, и вошел к ней и спал с нею; и она зачала и родила сына, и нарекла ему имя: Соломон. И Господь возлюбил его» (2- Цар. 12:20-24).
Он понял. Он выздоровел. Он пошел «в дом Господень». Он вернулся к Вирсавии и смог дать ей то, что восстановило её. Когда твой внутренний человек исцелен и ты понимаешь, тебе есть чем поделиться со своим близким. И тогда у тебя в супружеских отношениях появляется нечто новое. Всё новое. Теперь ты и близкий тебе можете жить дальше.
И еще один аспект церковного понимания принятия. Принятие сценария собственной жизни: «Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» (Пс. 138,16). Отсюда приобретение навыка для ежедневного обнаружения смысла в своей жизни «здесь и сейчас», с одновременным освоением возможности реализации потенциала данного свыше, умножения таланта данного Им (Мф. 25,14-30).
ЛЮБОВЬ
Христианская традиция выделяет три важных мелочи в привычном чувстве любви: ценность, смысл и принцип. Ценность сохраняет смысл, а принцип гарантирует бессрочность.
Дар любви, имеющий с церковной точки зрения своим источником Первопричину (1-е Ин. 4,8), многогранен и поэтапно на протяжении всей жизни обогащает человека вначале - как ребенка, затем - как супруга, и, наконец, - как родителя. Любовь ребенка всему верит, зовет на помощь, не сравнивает, прощает. Любовь супружеская сближает, раскрывает, мотивирует и подталкивает к росту. Любовь родительская жертвует, отпускает, ждет, принимает. «Реализованность всех видов любви, - замечает М.М. Гитик, – необходимое условие счастливой жизни»[4].
Любовь не отрабатывается, не обслуживается и не заслуживается. Любовь принимается с благодарностью и отдается с радостью. С благодарностью, потому что теперь у меня это есть. С радостью, потому что теперь у меня есть, кому и что отдать.
Один из критериев оценки любви, существующих в христианской традиции, – поступок. Сколько тратишь (себя и своего) на близкого человека, столько и любишь. Если любишь, то ценишь и бережешь. Когда ценишь - будешь вкладывать, чтобы росло и приносило плод.
Ряд современных трендов светской консультативной психологии и психотерапии подталкивает человека создать собственную зону комфорта и уже из неё строить отношения с партнером. Однако подобная позиция осторожности, расчетливости и бережливости может в конечном итоге привести человека к бесплодности в отношениях, а значит и к их обессмысливанию.
Можно занимать место в жизни и в сердце своего партнера, ничего не давая взамен. Можно только питаться ресурсами близкого: доверием, временем, любовью. Можно только брать и не давать. Или, в лучшем случае, бросать на ходу что-нибудь по остаточному принципу: «Ну я же тебе дал, что тебе еще нужно?!».
Однако всякому терпению есть свой предел, всякое ожидание оканчивается созревшим решением (и в этот раз решение близкого может оказаться не в нашу пользу). Отношения без взаимности блекнут. Чувство любви без заботы любви-принципа в конце концов осиротеет. Если мы привыкли только брать и до сих пор ещё не научились отдавать, то однажды мы выдохнемся. Без привычки жертвовать, платить и благодарить недовольство обязательно одолеет нас. И может статься так, что или от самого близкого, или из горнего мира мы услышим: «Сруби её: на что она землю занимает?» (Лк.13,7); «Да не будет же впредь от тебя плода вовек» (Мф.21,19).
Овладев навыком любви, христианская семья не занята мучительным поиском ответа на вопрос: «Кто в нашей семье главный»? В горизонтальном смысле, не так важно кто «глава» в семье - мужчина или женщина. Важнее другое. Важнее плод их главенства. С церковной точки зрения, добрый плод подлинного главы семьи - когда его (её) близкие радуются. Например, Лидия (Деян. 16,14-15) и темничный страж (Деян. 16, 27-34) из г. Филиппы, уверовав, крестились сами и открыли красоту христианства своим домашним, которые последовали их примеру. Так в городе Филиппы появилась Церковь. Все началось с двух семей. В одной главой была женщина, в другой - мужчина.
Они просто не прошли мимо радости в своей жизни и поделились ею с близкими. Вероятно по этой причине апостол Павел, хорошо зная историю Церкви в Филиппах, передавая из заключения «Послание к Филиппийцам», так много пишет о радости. А каков плод главенства в нашей семье?
ИТОГИ
Ожидания и требования современной городской среды заставляют человека выкраивать время и ресурсы для собственного здоровья. Слоган «Здоровье – это жизнь» («Главное, было бы здоровье») в ускоряющемся ритме мегаполиса ежедневно актуализируется.
Получается, что телесное здоровье мы храним, а духовное (в том числе и личностно-смысловое) оставляем сиротой. Как следствие, наш внутренний человек начинает тосковать от заброшенности.
Человек заброшенный не способен слышать и понимать, бессилен принимать и заботиться, он занят тем, чтобы найти место, в котором можно, забывшись, отвлечься и развлечься.
В христианской традиции сохранилось иное понимание человека. Человек - не только тело, но и душа. Человек - не только душа, но и тело. Слово «человек» в переводе с церковно-славянского языка означает «тот, чье лицо обращено к небу», «тот, кто смотрит на небо (вечность) как на цель своей жизни»[5]. Человек - Его образ. Человек - не вещь, чтобы им распоряжались другие. Человек ценнее и больше любой из вещей в этом мире.
По этой причине забота о собственном духовном здоровье является первостепенной: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф. 16,26).
У каждого из нас своя жизнь. Жизнь - это Его дар. Наша жизнь - это подарок и только наш. Нам самим предстоит прожить отпущенный срок в мире дольнем. Нам держать ответ за прожитое перед Ним в мире горнем: «Человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9,27).
Духовно-здоровая личность нацелена на общение и реализацию, без которых человек чувствует себя не цельным и несчастным. Нам знакомо состояние удовлетворения: «я получил то, что хотел». Мы знаем и чувство радости: «у меня получилось». Между ними - едва уловимая грань, но как же она бывает важна. Когда у нас получается, хорошо не только нам, но и нашему близкому человеку. Поскольку у нас получается вместе. А значит, у семьи снова есть настоящее, в котором уже конструируется совместное будущее.
Безусловно, в паре не всегда получается всё и сразу. И супруги, нередко теряют терпение. Как христиане, мы можем этому порадоваться, но только в одном случае: когда они, потеряв всякое терпение, всерьез занялись улучшением своих отношений…
ЛИТЕРАТУРА
1. Альбисетти В. Терапия супружеской любви: Как решать проблемы современной жизни. – М.: Paoline, 2001. – 191 с.
2. Гитик Менахем-Михаэль. «Хорошее дело…брак?!». 2-е изд. – М.: ИД «НАУКОМ», 2012. – 124 с.
3. Дивногорцева С.Ю. Духовно-нравственное воспитание в теории и опыте православной педагогической культуры / С.Ю. Дивногорцева. – М.: ПСТГУ, 2010. – 240 с.
4. Дьяченко Г., протоиерей. Полный церковно-славянский словарь. – М.: Издательский отдел Московского Патриархата, 1993. – 1120 с.
5. Малин И.И. Диагностико-консультативные материалы для психологической работы с семьей. Учебно-методическое пособие. – М.: Русско-американский институт, 2011. – 113 с.
6. Ткаченко, И.В. Личностно - развивающий ресурс семьи: онтология и феноменология: Автореф. дис. … док. психолг. наук / И.В. Ткаченко. – Сочи, 2009. – 53 с.
7. Эйденмиллер Э.Г., Юстицкис В. Психология и психотерапия семьи. 4-е изд. – СПб.: Питер, 2010. – 672 с.
Автор: Игорь Малин
