Эссе

Прорыв – это прощание;
прощание навек с тем, что знакомо и что близко,
с тем, что возможно имеет и положительные стороны…

Карл Барт (1886-1968)

В повести А.П. Чехова «Степь» из разговора попутчиков Егорушка понимает, «что у всех его новых знакомых, несмотря на разницу лет и характеров, было одно общее, делавшее их похожими друг на друга: все они были люди с прекрасным прошлым и с очень нехорошим настоящим; о своем прошлом они, все до одного, говорили с восторгом, к настоящему же относились почти с презрением. Русский человек любит вспоминать, но не любит жить» .
«Любит вспоминать, но не любит жить»… Церковная традиция в тексте Священного Писания сохранила память о женщине, потерявшей из-за привязанности к прошлому свое настоящее и будущее, потерявшей свою жизнь…
А дело было так. Достаточно давно в жизнь одной обычной семьи вошло чудо. К людям пришли ангелы Господни, пришли чтобы спасти от смерти, сказав Лоту, главе семейства, казалось бы простые слова: «спасай душу свою: не оглядывайся назад, и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть». Ангелы даже помогли семье сделать этот непростой выбор в пользу жизни: «взяли его за руку его, и жену его, и двух дочерей его, и вывели его, и поставили его вне города» .
«Жена же Лотова оглянулась»… Она посмотрела назад. Там был ее дом, там оставалась ее радость и боль, там жила ее любовь к мужу, там росли ее дети, там прошла ее жизнь. Она оглянулась и «стала соляным столпом» . Она осталась в своем прошлом. Пусть и в хорошем прошлом, но осталась там. Осталась вне жизни. Осталась навсегда. Прошлое просто помешало ей выжить. Вот и вся история…
Ветхозаветное предостережение «не оглядывайся… чтобы тебе не погибнуть» в наше время звучит не менее актуально, чем две тысячи лет назад. Остаться и погибнуть можно как в хорошем, так и в плохом прошлом. Жена Лота погибла в хорошем прошлом. Многие из нас гибнут в плохом…
Слишком просто мы сегодня вязнем в нашем прошлом. Увязаем в старых обидах, страхах, предательстве, несправедливости, увязаем в боли. И, вроде бы, хотим все это забыть, даже делаем усилие отвлечься от неприятных воспоминаний, переключиться на что-то позитивное. Но, как назло, наша память и наши близкие снова и снова возвращают нас в прошлое.
Прошлое временами будет напоминать о себе. Напоминать, захватывая мысли и сердце, реанимируя ушедшие переживания… И вот, надо как-то научиться отпускать свое прошлое. Речь идет не о банальном забвении прошлого, а том, чтобы с прошлым научится жить дальше. Но прежде, отпустив его…
«Время лечит» - обычная отговорка тех, кто не хочет нести ответственность за прошлую трусость и ложь, нести ответственность за подлость и предательство. Нечто подобное происходит и с Пилатом из произведения Анатоля Франса «Прокуратор Иудеи»: «Понтий Пилат нахмурил брови и потер рукою лоб, пробегая мыслию минувшее. Немного помолчав, он прошептал: Иисус? Назарей? Не помню» . Сложно вспоминать то, о чем мечтаешь забыть раз и навсегда…
А нередко и мы сами будем вытаскивать из прошлого свою обиду и боль… Так уже бывало с нами. В детстве, разбив коленку в кровь, мы ждали когда рана заживет и покроется корочкой. Но отчего-то у каждого из нас появлялась одна и та же мысль - содрать ее вновь…
Наверное, это было подсознательное желание, чтобы о нас снова кто-то позаботился, нас вновь пожалели. Поэтому когда ты видишь человека, возвращающегося к боли из прошлого, не суди его. Он просто желает получить сочувствие и заботу окружающих.
В христианской традиции человек учится общежитию со своим прошлым через опыт прощения. Прощение не равно забвению. Поскольку с церковной точки зрения забывчивость в нас «от невнимания, несерьезности, черствости, нечувствительности к греху, а грех, тяготящий совесть, не забудется» .
Духовное взросление предполагает, по меньшей мере, три этапа: 1. Я прощаю, помню и живу с прошлым дальше; 2. Я прощаю, помню, но не живу прошлым; 3. Я прощаю, помню, но прошлое уже не влияет на мое настоящее и будущее.
Как трудно бывает сказать «я прощаю тебя» тому, кто причинил мне боль… Еще сложнее вырасти в эту самую фразу «я прощаю тебя». Пройдут месяцы, а может и годы, прежде чем произнесенная фраза наполнится соответствующим содержанием и придет исцеление…
«Прошлое не проходит, - замечает митр. Антоний Сурожский, - прошлое остается в нас, пока оно не изжило. А изживается оно подвигом покаяния со стороны грешника и подвигом прощения со стороны жертвы» .
Но даже и тогда из глубины нашей памяти прощенная обида и нанесенная рана будут поднимать в нас справедливое негодование и щемящее чувство боли. И это вовсе не означает, что мы не простили. Просто нечаянно прикоснувшись к шрамам, мы вспомним о времени и причинах их появления. Не более того. Ведь ты уже простил. Ты уже научился жить с прошлым дальше. Если прошлое не мешает твоему настоящему – значит ты простил.
А с памятью не борись, борись с равнодушием, завистью и ложью…
Равнодушие поражает меня тогда, когда я вижу своего обидчика из прошлого обделенным, несправедливо наказанным, оплеванным и растоптанным. Когда вижу, как у него начинает что-то рушиться в жизни. Вижу и… прохожу мимо. Ну и пускай несправедливо его облили грязью. Пусть оклеветали и разрушили его жизнь. Мне-то какое дело до всего этого? В конце концов, сам и виноват. Наконец, любимая фраза равнодушного христианина: «это тебя Бог наказал». Это мы так вслух говорим.
А про себя добавляем: «Так тебе и надо! Это тебе за всю мою боль. За все, что ты сделал. Это тебе за все то, что было у тебя и никогда не будет у меня». И какая-то необъяснимая радость охватывает равнодушного человека, который с удовольствием начинает рассказывать другим о бедах, обрушившихся на голову своего врага из прошлого…
Зависть охватывает меня тогда, когда я обнаруживаю, что мой враг из прошлого оказывается в зоне комфорта. У него все складывается в работе, творчестве, семье. Почему-то «он не погиб», почему-то «Бог его не наказал», отчего-то «семья у него не распалась». Не помогло мое желание, мои действия и даже мои молитвы, чтобы столкнуть его в яму. А мне ведь так этого хотелось…
И я начинаю судорожно искать объяснение его успеху. Да это все его родители. Это его друзья, а не он сам. Просто у него могущественные покровители. А если я вдобавок «церковный человек», то, конечно же, с библейской осведомленностью замечу: «это ему лукавый помогает»… Но даже если все это правда, ты-то почему и чему завидуешь?
Ложь проявляется во мне тогда, когда приглушенное прошлое позволяет мне начать общаться с моим врагом из прошлого… «Время прошло, чего теперь-то кулаками махать?», «Давай не будем возвращаться к прошлому»…
Но если в сердце остались зависть и равнодушие, то не лжем ли мы, вступая в диалог с врагом из прошлого? Может для начала, если я церковный человек, попытаться примириться с Богом, простив своего врага в молитве?
Как воцерковленные люди мы в преддверии причастия вспоминаем о своих ошибках, исповедуем свои грехи. Мы просим прощение. Просим прощение у Бога и у ближнего. И, вроде бы, все нормально к воскресению. Но как назло по пути в храм на наши глаза попадается человек, которого мы просто не перевариваем. И наш благочестивый настрой мгновенно исчезает. Обида из прошлого мгновенно оживает в нас и нам уже не до причастия… Ну почему же именно сейчас?! Ведь все было так хорошо и благочестиво. Но Бога обмануть нельзя. Человека можно, себя можно, - Господа нельзя.
И вот в этот момент не надо отчаиваться и отказываться от прощения, и отказываться от причастия. «Я теперь без мира в сердце не пойду к причастию». «В таком настроении грех причащаться». Подобные ложные мысли необходимо откинуть простой честностью перед Господом. «Господи! Я думал, что у меня получится простить его. Не получилось… И главное, Господь, я не просто не могу, я, честно сказать, не хочу его прощать… Слишком много боли он мне причинил… Я обижен. Я очень на него зол, Господь… Но Ты, Господь, умер за каждого из нас. И за него и за меня. Ты любишь нас одинаково. Мне трудно понять и принять это… Но я прошу Тебя, помоги мне простить его, как и Ты прощаешь меня. Как меня прощали мои близкие и незнакомые люди много раз в моей жизни. Прости и помоги простить. Прости его, Господь… И оживи меня Жизнью Своей. Оживи через принятие Причастия». Вот как-то так…
У каждого из нас могут родиться свои собственные слова. Главное, чтобы они прозвучали, оформившись в молитву. Господь может разрушить власть прошлого над нами. Главное сделать шаг из своего прошлого навстречу настоящему, сделать шаг навстречу Богу. В остальном Он обязательно поможет. Он исцелит твое сердце, исцелит твою память. Он даст тебе мужество простить, и с памятью о прошлом, даст силы жить полноценной, красивой жизнью в твоем настоящем.
«Не оглядывайся назад… чтобы тебе не погибнуть»…

Не на то взирает Бог, сколько кто делает,
а на то, из чего происходит дело

Фома Кемпийский (1379-1471)

С христианской точки зрения, духовное и нравственное - не одно и то же. Нравственность – это мое отношение к миру, к людям, к самому себе. А духовность - это то, почему я отношусь к окружающим подобным образом. Нравственность – это мое поведение и мои слова[1]. Духовность – мотив.
Понимая это, мы сможем избежать традиционной ловушки – оценивать человека только лишь по его словам и поступкам. «По плодам их узнаете их» (Мф. 7,20). А значит, не торопись «встречать человека по одежке»…
Образ Христа в Евангелии с точки зрения невоцерковленного человека выступает внешне вполне «безнравственным». Достаточно вспомнить недоуменные и даже жестокие по форме слова Господа, оброненные хананеянке, у которой была одержимая дочь: «нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мф. 15,26). Категоричные слова, брошенные в лицо апостолу Петру, «отойди от Меня, сатана» (Мк. 8,33). Вспомнить изгнание торговцев из храма (Мк. 11,15-16). Да еще много чего вспомнить…
Да и в нашей с вами жизни нравственное и духовное не всегда совпадает.
Родители, наказывающие своего ребенка в общественном месте (например, в Церкви), выглядят жестокими, несправедливыми и нетерпеливыми в глазах зевак. Однако все меняется, когда мы сами оказываемся в роли родителей. И тогда сразу же вспоминается опытом жизни подтвержденная церковная мудрость: «наказывай сына своего, доколе есть надежда, и не возмущайся криком его» (Притч. 19,18), «кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Прит. 13,24)[2].
А что до церковной жизни, то, в этом смысле, полезной окажется и древняя суфийская притча: «Один человек взлетал во время молитвы - сказал ученик. Птицы летят еще выше – ответил учитель. Одного человека видели сразу в двух местах – не унимался ученик. Дьявол может быть сразу в тысяче мест – заметил учитель. Что же высшее? – удивился ученик. Встать поутру, пойти на базар, купить провизию, приготовить себе трапезу, - и во всем этом не забывать о Боге».
«Почему я это делаю?» и «каков источник моей силы?» - вот те два простых вопроса, честно ответив на которые, я пойму, сколько духовного в моем нравственном.
«С небес многие вещи выглядят иначе, чем с земли. И наши молитвы оттуда выглядят иначе»[3]…
Хананеянка желала лишь выздоровления своей дочери, а Сам Господь ей был по большому счету безразличен. Петр думал не о Христе, а о своем будущем, когда удерживал Господа от крестного пути. И уж конечно же торговцы заботились не об удобстве для прихожан храма, расставляя торговые ряды с обиходами религиозного быта в святом месте.
В конечном итоге оказалось, что внешне «безнравственным» поведением Христос, пусть и в разное время, но все таки достучался и до хананеянки («исцелилась дочь ее в тот час»), и до апостола Петра («паси овец Моих»), и до многих увидевших изгнание торговцев из храма, а быть может и до самих мерчендайзеров…
Церковь призывает нас не торопиться судить себя, судить ближнего и судить Бога. Надо дождаться плода. Иногда он зреет быстро, а порою следует запастись терпением… Но в любом случае, время, потраченное на ожидание, не пропадет.
Хананеянка дождалась исцеления дочери. Петр дождался славы, о которой мечтал, и прощения, о котором уже и мечтать не мог. Сердца многих людей откликнулись на зов веры спустя годы и уже через апостольскую проповедь.
Духовное и нравственное не одно и то же. Нравственность – это мое отношение к миру, к людям, к самому себе. А духовность – это то, почему я отношусь к окружающим подобным образом. Нравственность – это мое поведение и мои слова. Духовность – мотив.

«Вне Церкви человек может иметь все кроме спасения.
Может иметь почести, может иметь таинства,
может петь аллилуйя, может говорить аминь,
может держать Евангелие,
может иметь веру во имя Отца и Сына и Святого Духа и проповедовать ее…
Вне Церкви человек может иметь все кроме спасения»
блаженный Августин (354-430)

К Богу человек приходит, когда в его жизни «все не так, как надо»: что-то беспокоит, где-то болит, почему-то не складывается… Мы интуитивно начинаем тянуться к Тому, мимо Кого ежедневно пробегали из-за нехватки времени, а главное желания… Постепенно или вдруг в каждом из нас созревает желание переступить порог надежды, еще один порог, ведь остальные уже в этой жизни нами оббиты… Мы делаем попытку обратиться к Богу и… сходить в Церковь. Но если в христианском понимании вера в Бога не мыслится без жизни в Церкви, то в сознании современного человека вполне нормальным является деление на веру в Бога («в душе то я верю») и церковную жизнь («я еще не созрел до этого»).
А на вопрос «почему ты не ходишь в Церковь?» многие из нас, наверное, ответят правдивыми словами Владимира Высоцкого: «Нет! И в церкви все не так, все не так, как надо». Однажды столкнувшись в церковной среде с невниманием к своей боли, ударившись о равнодушие и формализм, мы решаем, что сюда мы больше ни ногой…
Удивительно, что нечто подобное мы обнаруживаем и в своих семьях, когда бесконечно прощая и понимая чужих, мы отказываем в том же своим близким… И, наверное, это объяснимо: к самым близким у нас завышенные требования - точно такие же, как и к Церкви. Вот почему мы так чутко воспринимаем пусть и небольшую ложь верующих людей, так болезненно реагируем даже и на малое хамство в церковной среде. Ведь по своему замыслу Церковь должна быть средой отличной от окружающего мира, который «весь во зле лежит» (I-е Ин.5,19). Вероятно по этой же самой причине еще в V веке святитель Иоанн Златоуст заметил: «Церковь - это не стены и крыша, а вера и житие».
Но, даже живя по-христиански, мы обрастаем не только полезными навыками, но и вредными привычками. И как быт в семейных отношениях нередко убивает само чувство, церковный быт способен убить веру. Кажется, Майя Плисецкая однажды сказала: «С годами приходит опыт, но уходит чувство прыжка». Наверное, по этой причине мы и сталкиваемся с устало-опытным равнодушием прихожан Церкви, и, что еще более печально, мы начинаем замечать это самое равнодушие и формализм в самих себе.
И все-таки человек тянется в Церковь. Мы неодинаково оказываемся в церковном пространстве - в радости или с болью, в молодости или в пору подведения итогов жизни.
Но три этапа духовного взросления для каждого из нас неизбежны: 1. “Это все ерунда, даже не говорите мне ничего об этом”; 2. “Согласен, в этом что-то есть, я же не отрицаю, просто хочу разобраться”; 3. “Да как же я этого раньше не видел?!”.
В Церковь нас зовут разные люди и зовут по-разному.
Нас может пригласить незнакомец. Сам бы я и не пошел никогда, но совершенно посторонний человек позвал. Все было как-то странно и не понятно: обстановка, люди, слова… А потом пришло чувство защищенности и комфорта, появился смысл в дальнейшей жизни. И теперь я здесь, теперь я в Церкви.
В Церковь нас бесконечно долго зовут друзья и близкие. Мы раздражаемся, отшучиваемся, подтруниваем над их верой и образом жизни, ссылаемся на нехватку времени. Хотя сами, чего греха таить, нередко живем по верной русской пословице: «Хоть церковь и близко, да ходить склизко; а кабак далеконько, да хожу потихоньку». Но в какой-то момент мы поддаемся на уговоры, поддаемся, просто чтобы от нас отстали. Мы идем с ними в Церковь. А потом еще раз посещаем Церковь, но уже тщательно скрывая от своих близких добрые чувства и мысли, возникающие у нас на богослужении. А затем мы остаемся здесь, остаемся в Церкви.
Да, и самое главное: в Церковь человек приходит сам. Нас могут звать, убеждать, стыдить, даже угрожать. Но к вере, к Богу, в Церковь каждый из нас приходит сам. Вот почему на вопрос «и давно ты в Церкви?», как правило, трудно ответить. Нет, конечно, подумав, мы можем вспомнит год и даже день когда переступили церковный порог. Но вот когда мы обрели веру, нашли друзей, почувствовали радость и вкус к жизни сложно сказать. Более того, верующий человек, уже живя церковной жизнью, с трудом вспоминает как он жил без Бога и Церкви.
Мы по-разному взрослеем в церковной среде. Но взрослеем не одни и не сами по себе. По верной мысли русского мыслителя и богослова Сергея Фуделя, «церковь есть тайна преодоления одиночества» . Наше одиночество, полагал русский религиозный философ Николай Бердяев, «преодолевается потому, что есть Бог. Бог и есть преодоление нашего одиночества, обретение полноты и осмысленности». А сама тайна христианства, согласно Н.А. Бердяеву, есть тайна преодоления одиночества, и преодоления именно в Христе .
В церковном пространстве человек обнаруживает свое неодиночество через усилие в добре. В Церкви мы стараемся освободиться от главенства лишь своего мнения и научиться слушать человека рядом с собой. Именно в Церкви мы осваиваем искусство общежития с такими же, как и мы сами. Наконец, в церковном окружении человек начинает отчетливо ощущать присутствие Живого Бога в своей жизни.
В Церкви человек нащупывает точку опоры для своей жизни. Именно жизнь ищет каждый из нас, устав от ее отсутствия в повседневности. В свое время еще Н.В. Гоголь удивлялся этому парадоксу: мы ищем жизни, но не там, где она есть, а от самой жизни убегаем. Да и саму «церковь, созданную для жизни, мы до сих пор не ввели в нашу жизнь» .
Основные теги счастливой жизни современного человека вмещаются пожалуй что в 15 слов: здоровье, покой, милосердие, доверие, дети, понимание, семья, реализация, дружба, общение, деньги, мир, надежда, любовь, жизнь. Нажав любой из них, мы по гиперссылке неизбежно оказываемся в церковном пространстве. Пространстве, в котором главенствуют три основополагающих негласных заповеди христианского отношения к ближнему: не навреди, не оставь и не пройди.
Не навреди - прежде всего, словом. Поскольку именно словом мы лишаем человека любого из пятнадцати приведенных тегов, лишаем любви, дружбы, семьи, денег, мира, лишаем жизни.
Не оставь близкого человека один на один с его проблемой. Не оставь его, когда ему нужна твоя поддержка, нужна твоя вера в него, нужны твои авторитет и знания, нужны твои деньги, нужно твое время.
Не пройди мимо большой радости или маленькой беды человека. В первом случае ты ослабишь влияние зависти в своем сердце, во втором - преодолеешь собственное равнодушие. А человек получит слова поддержки, похвалы и радости, или почувствует с твоей стороны сопереживание, сострадание и заинтересованность.
Наконец, в Церкви человек обретает спасение, даруемое Господом. «Христианское понятие спасения, пишет прот. Александр Шмеман, - это восстановление Жизни с большой буквы, Жизни вечной и нестареющей, о которой знает человек, что он для нее создан. И не слабость, а сила человека в том, что этого спасения он ждет и его получает от Бога. Ибо Бог и есть та Жизнь, которую потерял человек, подчинив себя без остатка миру, растворив себя до конца во времени и смерти. И вот мы верим, и мы знаем, что «Жизнь явилась» (1-е Ин. 1,2). Да, люди продолжают умирать по-прежнему, по-прежнему мир наполнен разлукой, печалью и страданием. Но в нем загорелся и горит свет веры. Сам мир и сама жизнь снова получили смысл и глубину, само время наполнилось светом, вечность вошла в нашу жизнь уже сейчас и здесь. Нет больше одиночества, нет страха и тьмы, Я с вами, - говорит Христос, - с вами сейчас и навеки, всей любовью, всем знанием, всей силой. Вот все это и есть спасение».
Спасает человека Бог, но именно в Церкви человек учится жить спасительно, жить по-христиански. Мы много раз ошибались и больно ударялись в последствии, поэтому так важно слушать и слышать опыт Церкви, слышать Господа, чтобы не ошибиться навсегда…
Любой из нас - стоящий на пороге Церкви, или уже находящийся в ее пространстве, ожидает от Церкви понимания, помощи, искренности, честности и порядочности. Каждый из нас желает оказаться в среде, где не надо казаться, не надо прятаться, не надо лгать. Мы хотели бы, чтобы Церковь была таким местом. А Церковь, в свою очередь, призывает каждого из нас постараться стать честнее, ответственнее, мягче, добрее и порядочнее. Церковь зовет человека к Богу и к тому, чтобы наша вера была претворена в жизнь. В таком случае и сама Церковь, обогатившись присутствием честных, любящих и верующих людей, сможет стать той зоной комфорта, которую ищет каждый из нас…
«Где нет любви - нет и Церкви, есть только видимость, обман, который отталкивает людей. Помоги нам, Господи, стать Церковью, а не только видимостью ее» …

Ты не стыдишься искренне и открыто говорить о главном: о любви, радости и боли, о востребованности и равнодушии, об ожесточении сердца и прощении, о предательстве и верности, о поражении и надежде.

Ты не боишься начать все сначала: восстановить порушенные отношения, сломанную карьеру, не боишься, упав, вновь переступить церковный порог.

Ты веришь в Бога - отсюда и твое умение неподдельно радоваться жизни. Ведь радость - «несомненный плод Божьего присутствия в жизни… Нельзя знать, что Бог есть и не радоваться. Страх греха не спасет от греха. Радость о Господе спасает».

Ты умеешь плакать и твои «слезы пробивают сердечную окаменелость».

Ты любим Богом, а значит, ты богатый и щедрый человек и тебе есть, чем поделиться с другим.

Ты свободен от успеха и потому успешен в жизни: в творчестве, карьере, семье, в служении.
Ты научился отдавать очередной день своей и жизни близких тебе людей под защиту Его ангелов.

Тебе не все равно, зачем ты живешь, и как ты будешь умирать.

Ты не можешь, а главное не хочешь жить по-другому, жить без Бога, а это и значит быть Христовым, быть христианином.

Молитва истинная от надежды происходит»
Святитель Тихон Задонский

Есть два противоположных состояния, в которых мы одинаково честны. Это наша радость и наша боль. Нас слышно, когда нам действительно хорошо. Мы ликуем, когда получилось: сдан зачет или экзамен, приняли на работу, ответили взаимностью, диагноз не подтвердился, переговоры прошли удачно, успели на последний автобус, ребенок родился здоровым, получен долгожданный кредит без хорошей кредитной истории, въехали в свою квартиру, на суде оправдали, начальник наконец-то подписал… Короче говоря, у нас получилось. Мы естественны и искренни в своей радости и нам все равно, что видящие нас со стороны вздрагивают от нашего громкого голоса и смеха, крутя пальцем у виска. Нам слишком хорошо чтобы обращать внимание на реакцию окружающих…
Нас видно, когда нам по настоящему плохо. Мы меняемся в лице и в голосе. Мы утрачиваем комфорт. В своей жизни мы чего-то или кого-то лишаемся: нас предали, дико болит голова, уволили с работы, разрушилась семья, разбили машину, потеряли деньги, поссорились со знакомыми, умер близкий человек. В такие моменты мы искренни в своих переживаниях. И нам слишком плохо, чтобы обращать внимание на реакцию окружающих…
В радости или в боли мы приобретаем первый молитвенный опыт. Причем зачастую это происходит неосознанно, как бы само собою. «Ну, слава Тебе Господи! Обошлось», - говорим, когда нам хорошо. «Господи спаси», - когда плохо. Но дальше этого не идем. Почему? «Вы как будто стыдитесь обращаться к Богу с просительными молитвами. Не есть ли это утонченная гордыня? Просить – это свойство нищего попрошайки». А к роли попрошайки мы как-то не готовы. Да как то и не к лицу нам быть в роли просящего. Нет, нам, конечно, есть о чем просить, много чего хотелось бы сразу. Но неужели по каждому случаю надоедать Богу своими проблемами? Священное Писание дает положительный ответ на этот вопрос: «Открывайте свои желания перед Богом» (Фил.4:6). Более того, «если человек не обращается к Богу в малых нуждах, - пишет Клайв Льюис, - он не будет знать, как это делается, когда придет беда… Высокоумие нам не к лицу. Мне кажется, от небольших молитв нас подчас удерживает ощущение не Божьего, а своего величия»
С другой стороны, нам стыдно бывает просить у Того, о Ком вспоминаешь в своей жизни по случаю. Но Евангелие настойчиво призывает нас именно просить: «Просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна» (Ин. 16:24). Молитва, в первую очередь, нужна нам. Господь в ответ на наше прошение, прежде всего, наполняет нас миром и чувством защищенности. Бог дает уверенность в том, что мы слышимы Им, а значит, не одиноки в своих переживаниях. «Бог христиан – это Бог, Который ниспосылает душе понимание, что Он единственное ее благо, что в Нем Одном может она обрести покой». Порою еще не получив «осуществление ожидаемого», в нашей душе уже зарождается «уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). Рождается вера в Бога. На смену стыду приходит надежда. В конечном итоге получается, что человек, всю жизнь искавший своего, вдруг оказавшись в присутствии Божьем отчетливо понимает, что это как раз и есть то, что ему нужно…
В Евангелии мы обнаруживаем нескончаемую вереницу людей, идущих к Иисусу Христу со своим и за своим: начальник синагоги по имени Иаир умоляет об исцелении умирающей двенадцатилетней дочери (Мк. 5:22-24, 35-43); четверо друзей на носилках приносят своего больного товарища (Мк. 2:3-5); Вартимей просит о прозрении (Мк. 10:46-52); Закхей ищет понимания и прощения (Лк. 19:2-9); десять прокаженных просят об избавлении от страшной болезни (Лк.17:12-19); сирофиникиянка упрашивает об изгнании беса из своей дочери (Мк.7:25-30); сотник просит о выздоровлении своего слуги (Мф. 8:5-13).
Эти люди были такими же как мы. Значит это под силу и нам… Поборов ложный стыд они начали просить, начали молиться. Мы можем последовать их примеру… Они смогли преодолеть стыд зарождающейся надеждой и обрести жизнь. Такая возможность остается и для нас…
Не менее важный вопрос, как попросить? Молитвы не знаем, да и опыта духовной жизни нет. Мы привыкли в повседневности обращаться «по форме, по чину». А в молитве – какая здесь-то форма? Из многовековой традиции Церковь предостерегает человека от попытки говорить на «правильном языке» с Богом: «одна из опасностей в молитве – это стараться найти слова, которые были бы «на уровне Бога». К сожалению, поскольку никто из нас не на уровне Бога, у нас это не получится, и мы тратим массу времени, приискивая особенные слова. Современный человек не знает текста молитв, не знает слов, которыми можно обратиться к Богу, а искать слова лень. Вот и не молится вовсе. Правда до той поры пока «гром не грянет»…
В христианской аскетике издревле существовало негласное правило духовной жизни «смирись перед Богом, или Он тебя смирит». В жизни чаще всего срабатывает второй вариант, испугавшись, мы вынуждены кричать к Богу, сродни тонущему апостолу Петру «Господи! спаси меня» (Мф. 14:30). Когда нам страшно или больно мы кричим, так, как можем, не подбирая «нужных», «правильных» слов. Мы кричим из сердца. И в ответ на такой крик, как и в случае с апостолом Петром, приходит помощь – «Иисус тотчас простер руку, поддержал его» (Мф. 14:31).
Мы приходим к Богу с теми нуждами, к которым люди (и даже самые близкие) равнодушны. С безразличием окружающих мы сталкиваемся и в радости и в боли. И тогда мы взываем к Господу, впервые вступая в неизвестную для нас область молитвы. Мы молимся с надеждой быть услышанными хотя бы Им. Мы начинаем просить и стыд отступает перед надеждой. Так рождается молитва. Рождается наша молитва…
Нас слышно, когда нам действительно хорошо. Нас видно, когда нам по настоящему плохо. А между радостью и болью молитве в нашей жизни также есть место. И нам не надо бояться, что для будничной молитвы не хватит ни времени, ни сил. Человек молящийся наполняет смыслом то утерянное время, которое тратится ежедневно на одно и то же: ожидание транспорта; дорога из дома на работу и обратно; время перед сном или когда мы только что проснулись. Таким образом, мы приобретаем навык молитвенный просьбы по мелочам, который укрепляет надежду на Того, Кто любит, слышит и принимает нас. И тогда мы из опыта очередного прожитого дня готовы подтвердить христианскую аксиому: «молитва истинная от надежды происходит».

«Русский человек любит вспоминать, но не любит жить»[1]. Слишком часто ты застреваешь в прошлом: в давних обидах и страхах, в чьем-то предательстве и несправедливости, в своей боли. И вроде бы пытаешься забыть, делаешь усилие отвлечься, но как назло, память и близкие снова возвращают тебя в прошлое. И сил уже никаких нет, да что там - жизни нет…
Церковь зовет нас, возвратиться в пространство примирения, вернуться к Богу. Примирение – выбор в пользу жизни. А из жизни ничего не вычеркивается… Примирение рождается в настоящем и исцеляет прошлое. Исцеление прошлого «начинается в том момент, когда ты еще чувствуешь рану»[2]. Но ты уже не живешь прошлым, а потихоньку начинаешь жить с этим прошлым дальше. Поэтому не стыдись отдать Господу вчерашний день, и не бойся доверить Ему завтрашний…

[1] Чехов А.П. Избран. Соч. в 2-х тт.: Т.1. – М.: «Художественная литература», 1979. С. 300.
[2] Митрополит Сурожский Антоний. Труды. – М.: Практика, 2002. С. 912.

«Эта жизнь дана вам для покаяния. Не расточайте ее на другое».
Св. Исаак Сирин (VII век)

В последнее время нам катастрофически не хватает времени. Мы в каком-то бессилии воспринимаем современный ритм жизни. И все равно ничего не успеваем.Нобелевский лауреат Томас Элиот справедливо замечает: «Без смысла нет времени». Хотя каждый из нас вроде бы пытается наполнить сегодняшний день смыслом: работа, семья, дача, отпуск, юбилей, санаторий, встреча с друзьями и родителями. Столько всего надо успеть за день. Столько дел. Столько забот. И не успел решить один вопрос, а на подходе уже целый ворох новых забот. А делам, как водится, конца и края нет. Вечером, обессиленно добираясь до постели, мы облегченно вздыхаем: слава Богу, еще одна проблема решена, еще один день завершен. Вот и получается, что смыл сегодняшнего дня заключается в решении очередной проблемы. А на завтра очередной забег по замкнутому кругу. И так всю жизнь.А жизнь не такая уж долгая: «Дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим». А в это время как-то незаметно вырастают дети, которые не видели тебя, а ты их. И оказывается, что мы уже не узнаем, а потому и не понимаем друг друга. Мы оставили своих детей в грудном возрасте, а в их совершеннолетии решили построить отношения.Жизнь «проходит быстро, и мы летим»… Еще только вчера, казалось, был выпускной в школе, госэкзамены в вузе, была свадьба, а вот уже и мой ребенок сдает «госы» в университете… Что, уже? Так быстро?!В итоге получается, что жизнь современного человека зачастую лишена как времени (лишнего времени у нас просто нет), так и смысла. Мы чувствуем по событиям в окружающем мире и по нехватке времени в своей жизни, что все движется к завершению…И тем не менее современный человек, сохраняя эсхатологическое чувство, одновременно упорно отрицает Бога: «В этом парадоксе — весь абсурд современной цивилизации, ее внутренний тупик… Совершенно бессмысленному — без Бога — миру она возвещает “смысл”… Настоящая “демоническая” тайна нашей цивилизации не в искании смысла, а в том, почему она так страстно хочет смысла без Бога».Заботы и годами нерешаемые проблемы отвлекают нас от таких мелочей, как вера в Бога (это для стариков и бездельников), смысл жизни (сколько людей — столько и мнений) и вопроса, что будет потом (я не загружаюсь). И мы снова уходим от встающего перед нами одного и того же вопроса: «…что будет иметь человек от всего труда своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем? Потому что все дни его — скорби, и его труды — беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя». Кстати, последняя фраза хорошо знакома каждому из нас. Из опыта жизни мы знаем, что значит беспокойные ночные переживания об отношениях, о зарплате, о здоровье, о работе и учебе, переживания о близком человеке. Да мало ли их еще, этих переживаний, ежедневно сваливается на нашу голову? И мы не спим по ночам и все думаем, думаем. Переживаем и переживаем. А наутро жизнь подливает очередную порцию масла в огонь. И в какой-то момент, надорвавшись от не покидающих нас переживаний, мы начинаем ощущать некий вакуум, внутреннюю пустоту.Мы остаемся один на один со своей болью, своими переживаниями. Остаемся в одиночестве. И в такие моменты жизни мы волей-неволей все же задумываемся о Нем, задумываемся о Боге, задумываемся о себе, задумываемся о жизни и об ее конце. Задумываясь о конце, мы открываем для себя совершенно новое измерение жизни…С христианской точки зрения конец — это преддверие начала. С момента вознесения Христова две тысячи лет назад Церковь живет ожиданием конца истории, ожиданием Второго Пришествия, ожиданием нового начала, ожиданием «нестареющей жизни». Конечно же, это не означает, что нам остается только «стоять в задних рядах и бездействовать в истории. Это подразумевает не лень, а ожидание». Ожидание Пришествия Господня в христианской традиции всегда деятельное, осмысленное и приносящее плод. А в конечном итоге для верующего человека жизнь и ожидание становятся одним целым…При этом Евангелие подводит нас к осознанному неведению. Священное Писание определенно говорит нам: «…не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти…». От нас не требуется исчислять, предсказывать и назначать даты Второго Пришествия. Христианскому мироощущению свойственно эсхатологически здоровое состояние, удачно выраженное поэтическим гением Александра Галича: «Чтоб не знали, но верили и роняли слезу». А слезы — это уже составляющая покаяния. С церковной точки зрения покаяние — это расставание с прошлым, изменение образа мышления, обретение совершенно нового отношения к миру, человеку и Богу.Кинорежиссер Андрей Тарковский в своей речи, произнесенной в Лондоне в 1984 году, справедливо указывает: «Мы живем в очень тяжелое время… Неверно было бы думать, что Апокалипсис несет в себе только концепцию наказания. Может быть, главное, что он несет, — это надежда… Что я должен делать, если я прочел Откровение? Совершенно ясно, что я уже не могу быть прежним не просто потому, что изменился, а потому, что мне было сказано: зная то, что я узнал, я обязан измениться».В будущем нас ожидает встреча с Господом. Встреча-суд и встреча-радость. Причем будущее слишком быстро может оказаться настоящим. Есть лишь два значимых эсхатологических ориентира для каждого из нас: наша смерть и Второе Пришествие. При наступлении любого из этих событий будет поздно что-то менять…Пора очнуться и начать «выкупать время», наполняя его смыслом, наполняя жизнь присутствием Божьим. Потому что мы не знаем своего часа и дня Пришествия Господня. В одном из церковных песнопений начала VIII столетия говорится: «Душа моя, душа моя, восстань, что ты спишь? Конец приближается, и ты смутишься; пробудись же, чтобы пощадил тебя Христос Бог». Церковь зовет человека к духовному пробуждению и бодрствованию, а отнюдь не к мучительному ожиданию Страшного Суда и нагнетанию апокалиптических настроений.Господь стучится в жизнь человека, стучится к тебе. Стучится, уже даруя Свое присутствие, делая так, чтобы осознанного и радостного стало больше в твоей жизни. И твое настоящее и будущее зависит как от продолжительности твоих раздумий, так и от конечного ответа на зов Вечности…

Франсуа Мориак назвал Париж «населенным одиночеством». Наверное, каждый из нас в какой-то мере может то же самое сказать и о своем городе. В пространстве города люди стали ближе друг к другу, но на уровне сердца пропасть увеличилась. Город, наряду с очевидным благом и комфортом, на деле оказался местом одиночества человека.
Казалось бы, научно-технический прогресс способствует достижению устойчивой и комфортной жизни современного человека, а появление разнообразных технических средств, и в первую очередь мобильного телефона, облегчают коммуникацию в обществе, но вот только человек отчего-то стал менее общителен. Уже стали привычными фразы «Я сейчас не могу говорить», «у меня всего несколько центов на счету», «перезвони позже», наконец, наиболее популярная фраза, звучащая почти как диагноз: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети».
Досуг города многообразен: премьеры в кино и театре, клубные тусовки и вечеринки, спортивные мероприятия и дни города, но за всем этим отчетливо слышится сиротливый голос человека, который пытается заглушить в себе внутреннюю тоску внешним шумом. В городе человек, окруженный тысячами и миллионами себе подобных, глубоко одинок. И кажется, что единственный выход – бегство в мир вещей.
Мир вещей прост. Мир вещей – это культура мелководья. Культура современного города способна привлечь внимание человека, но вот обогатить его душу она уже не в силах. Продукт современной литературы и культуры, чтобы оставаться конкурентоспособным, должен, по меткому замечанию социолога Бориса Дубина, «цеплять, но не грузить». Наверное, поэтому так популярны ток-шоу, «легкие» фильмы, «легкое» чтиво, sms-сообщения и самые краткие e-mailы.
В мире вещей значим продукт, но не личность. Или ты делаешь то, что хорошо продается, или ты на обочине городской жизни. Важно то, что ты дашь, а не ты сам. Наша цивилизация, пишет швейцарский мыслитель Поль Турнье, «заставляет нас жить в мире вещей»[1], а вот что такое мир людей, мы уже стали потихоньку забывать.
Нечто подобное уже было в истории человечества. Вавилонская башня. Главное построить внешнее, как кажется, реальное и важное, а человек, с которым ты трудишься бок о бок, и Бог, от которого зависит твоя жизнь – случайные попутчики. И сегодня человечество готово наступить на те же самые грабли, в очередной раз подтвердив народную мудрость, что «без Бога не до порога». Крупнейший католический философ и богослов XX века Дитрих фон Гильдебранд справедливо указывает на тот факт, что современный человек мучительно пытается освободиться от всех обязательств не только по отношению к человеку, но и по отношению к тому, что выше и больше его. Он жаждет воздвигнуть новую вавилонскую башню[2]. Но как только общество нового типа построится, оно неминуемо, как и в случае с вавилонской башней, начнет рушиться, впрочем, уже разрушается на глазах.
Мы оказались в состоянии тупика, абсолютно дезориентированными в мире, который смирился со смешением понятий «что такое хорошо» и «что такое плохо». Зло перестало быть узнаваемым современным человеком. На языке модной философии постмодернизма зло стало прозрачным. Вслед за философами и наше общество все чаще говорит, а вернее испытывает боль от «вируса прозрачности зла», парализующем все подлинное, глубокое, осмысленное в человеческой личности. И вот, уже в нашей с вами жизни стали чем-то привычным и даже правилом хорошего тона слова служанки Лизы из комедии «Горе от ума»: «Грех не беда, молва не хороша». Ложь, зависть и подлость, оказывается, уже не всегда порок, смотря как преподнесешь. Главное, как подашь себя окружающим, тем, кому по сути дела ты все равно остаешься глубоко безразличен.
Мы в одно и то же время объединены общим делом – стремлением к комфорту, и уже изначально отчуждены от своих ближних. Когда дело доходит до дележа очередного куша, срабатывает принцип качелей: «чтобы самому подняться вверх, необходимо ближнего опустить». Современная «Вавилонская башня», по верному замечанию диакона Андрея Кураева, - это как раз «игра на понижение». Человек отказывается «служить тому, что выше его, что неизбежно приводит к расчеловечиванию самих людей»[3]. И, как следствие этого, мы все реже начинаем слышать внутри себя голос, который называется совестью. Все чаще ощущаем собственное бессилие от тоски и разочарования в себе и ближних. Все реальнее переживается каждым из нас предельное безнадежное смятение и страх перед завтрашним днем. Вслед за всем этим все отчетливее начинаем ощущать вкус бессмыслицы своего будущего, бессмыслицы собственной жизни. Таков мир вещей.
Мир человека сложен. Мир людей – культура глубины. Это мир, где есть место ответственности и верности, внимательности и радушию, тактичности и состраданию, прощению и любви. Это мир, где есть место Богу. Евангельская альтернатива вавилонскому трудоголизму – внимание к человеку и к Богу. Но город отучил человека видеть, слышать, и, как следствие, доверять своему ближнему. Как услышать, а тем более увидеть Бога в городском многоголосии очередного дня, когда уже давно разучились замечать человека?
Знакомый евангельский образ. Притча о блудном сыне. Сын не верит отцу, когда тот в ответ на жестокую просьбу сына отвечает любовью. Отец отдает половину имения и не выгоняет сына: «Ты получил, что хотел, а теперь убирайся». Напротив, Отец говорит ему: «Оставайся со мною, не уходи, ты получил, что хотел, оставайся и продолжай жить со Мной». Но сын не поверил. Однажды исказив образ отца, он неизбежно начинает сомневаться в его любви. И, как следствие недоверия, следует уход от Отца: «По прошествию немногих дней, младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону» (Лк.15:13).
Нечто подобное и в наших отношениях с человеком. Разговор на тему: «дай взаймы», «у тебя там знакомые есть», «давай договоримся на взаимовыгодных условиях» - вполне понятен, а вот звонок от знакомого, друга, родственника воспринимается не иначе как «им всем что-то от меня нужно».
В добрый поступок человека, не ожидающего ничего взамен, мы уже практически не верим. Вроде бы и сама жизнь нас научила держать «ухо востро». Но за таким напряженным ожиданием удара можно не заметить самой встречи с человеком и даже с Самим Господом в лице ближнего, встречи, которая есть подарок Вечности.
И если все-таки жизнь сводит нас с таким человеком, мы с изумлением восклицаем: «Да тебе самому, зачем все это? Что ты от этого слова или поступка получишь?!». «Да ничего не получу, просто захотелось помочь. Ты ведь в этом так нуждаешься». Вот и весь ответ. С какой радостью мы говорим в такие мгновенья: «мир не без добрых людей». А ведь встреча с таким человеком - ни что иное, как улыбка горнего мира, данная нам, чтобы мы, говоря словами А.И. Солженицына, смогли сохранить «неискаженным изображение вечности, зароненное каждому из нас». Христианин в подобной ситуации наверняка узнает присутствие «Неба на земле», шепча со слезами тихой радости евангельские слова: «Это Господь!» (Ин.21:7).
И такие остановки бывают не только в жизни христиан, но и тех, кто сегодня еще только стоит на церковном пороге, не решаясь переступить его. Каждый из нас в разной степени, пусть даже изредка, но все-таки ощущает в себе и своей жизни присутствие Другого, присутствие Бога. Таков мир человека.
Как тяжело отвлечься от своих нескончаемых дел и многоликой боли и прислушаться к голосу Вечности, зовущего каждого из нас. Но как радостно прозрение, когда мы вдруг окажемся способными не только увидеть человеческое лицо, но и ощутить себя любимыми, нужными и ожидаемыми Богом. А такое ощущение есть ничто иное, как зарождающая вера. Вера, которая обязательно лишит нас чувства одиночества. Вера, которая в завтрашнем дне откроет смысл, а в человеке, живущем рядом, образ Божий. Наконец вера, благодаря которой мы обнаружим свой город населенным людьми.

Они не дадут себе помочь. Они выбрали выдумку вместо веры.Их тюрьма – в их воображении, но они - в тюрьме. Я не могу их вывести наружу, потому что они слишком много думают о том, чтобы не дать себя провести.
К.С. Льюис, «Последняя битва»

Вопрос Понтия Пилата «Что есть истина?», поставленный две тысячи лет назад, не менее актуален в эпоху постмодерна. Сегодня религиоведы и философы говорят об ускоряющемся процессе «секулярной утилизации религий». Вероятно, по этой причине в последнее время, как на Западе, так и у нас, понятие истины настолько обесценено, что обращение к авторитетам (в особенности к духовным) воспринимается как признак дурного тона. А хорошим тоном признается универсальное «что хочу, то и ворочу». Поэтому моральные и духовно-нравственные устои уже не становятся преградой на пути необузданных страстей.
В эпоху постмодернизма все относительно и переменчиво, а тенденции «упадка более вероятны, чем тенденции стабильности». Наш век - это постоянное непостоянство, век, которому свойственна постмодернистская чувствительность, представляющая собою «специфическое видение мира как хаоса, лишенного причинно-следственных связей и ценностных ориентиров».
Теряя духовно-нравственные ориентиры, мы все отчетливее начинаем ощущать «экзистенциальный вакуум», ощущать внутреннюю пустоту. Философия постмодерна создает пустоту вокруг личности и внутри ее, тем самым, подготавливая взрыв в виде… да чего угодно, начиная от страстей, губящих душу и ближних, и завершая суицидом. Бесам как раз нужен пустой дом, пустой человек… Укоренение в пустоте - status quo, казалось бы, самой «демократичной философии», с подачи которой, все рушится, все подвергается сомнению и личность все глубже врастает не в жизнь, а в отсутствие оной.
Современный человек обнаруживает в себе, по справедливой мысли Леонида Карасева, «шум открывшегося сиротства». И, как следствие этого, предпринимает отчаянную попытку «прикрыть разочарование игрой, обрушиванием иерархий и вседозволяющим весельем, которое, на самом деле замешано на нарастающем ужасе бессмысленности бытия». Отвлечься от печальных мыслей может быть у нас и получится, а вот забыться уходящая жизнь не даст. Страшнее другое: все опровергая, постмодерн оставляет человека один на один с приближающейся смертью…
Вероятно, поэтому, обессилив от всеядности, духовно дезориентированное секулярное общество все чаще с ностальгией всматривается в сторону Церкви, обозначая свою основополагающую нужду: «Расскажи нам о сокровенном желании нашего сердца, о наших мечтах, о надежде; не о новых методах удовлетворения наших эмоциональных потребностей, а о любви. Расскажи об идее, которая больше переменчивых перспектив, и о голосе, который глубже шума средств массовой информации. Да, расскажи нам о чем-то или о ком-то, кто больше нас. Расскажи нам о … Боге».
Церковь знает, что в сердце каждого из нас живет «глубоко скрытая, сокровенная тоска по небу». Ощущая внутреннюю пустоту, мы одновременно слышим горний зов, зов веры. Переживая подобное состояние, Блез Паскаль справедливо сказал: «бесконечную пустоту может заполнить лишь нечто бесконечное и неизменное, то есть Господь Бог».
И пусть пока неотчетливо и до конца не сознавая, пусть продвигаясь на ощупь, но мы все же опытом жизни подтверждаем правдивость ветхозаветных слов: «Бездна бездну призывает» (Пс. 41:8). Однажды с ужасом открыв бездну одиночества в себе, мы одновременно можем обнаружить присутствие в своей жизни и иной бездны (Рим. 11:33), обнаружить Живого Бога. Иосиф Бродский выразил эту мысль в поэтических строках:

Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства –
основной механизм Рождества.

Так происходит главная встреча в жизни человека - встреча с Богом. Именно в такие мгновенья мы с изумлением слышим голос Вечности: «Ты не один». А затем приходит освобождение от страха, от комплекса неполноценности, от чувства вины, наступает освобождение от одиночества…
Евангельские слова «познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32) возвращают современному человеку утраченное знание об Истине. Истина в христианском понимании «оказывается, есть не что, а Кто» и свидетельство этому мы можем найти в Священном Писании.
Интересно, что в Ветхом Завете слово истина, нередко употребляется в паре со словом милость, таким образом, истина не мыслится вне контекста милости. А само еврейское слово «истина» (emet) по своему смыслу это то, что не может быть изменено, то, что служит основанием для будущего. А в итоге мы получаем неизменную милосердную истину которой является Сам Бог, а это уже напрямую связано с нашей жизнью. Жизнью, которая выдыхается от балансирования на зыбком фундаменте пропавшего вчера, неудачного сегодня и страшного завтра. Жизнью, где есть место всему, что делает нас глубоко несчастными – зависть, ложь, предательство, боязнь быть отверженными, неспособность принять ближнего и самого себя, смерть, наконец.
У Клайва Льюиса в конце одной из его сказок есть такой эпизод: «Аслан сказал всем: “Что-то вы не такие счастливые, какими бы я хотел вас видеть”. Люси ответила: “Мы так боимся, что Ты отошлешь нас обратно, Аслан. Ты так часто возвращал нас в наш мир”. “Не бойтесь, - сказал Аслан.- Разве вы еще не понимаете, что произошло? Сон кончился. Настало утро”. И пока Он говорил, Он терял обличье льва. А то, что случилось дальше, было так прекрасно, что писать об этом я не могу. Для всех них это было только началом. Вся их жизнь в нашем мире была только обложкой и титульным листом; теперь, наконец, началась Глава Первая Великой Истории, которую не читал ни один человек на земле; истории, которая длится вечно; Истории, в которой каждая глава лучше предыдущей». Как важно для каждого из нас очнуться от виртуальной реальности окружающего мира и позволить Господу разбудить нас и тогда сон кончится, а Вечность постепенно вступит в свои права…
Вопрос Понтия Пилата «Что есть истина?», поставленный две тысячи лет назад не менее актуален в эпоху постмодерна. И хотя «наш мир – чужбина для истины», но мы-то уже не чужие Богу, а свои (Еф. 2:19). Сегодня Сама Вечность ищет встречи с каждым из нас. Как тогда Спаситель стоял рядом с вопрошающим Пилатом, так и сейчас Господь стоит рядом с каждым из нас. Как тогда, так и сейчас Евангелие зовет нас к встрече с Истиной, подводя к тому твердому фундаменту, на котором можно с благодарностью вспоминать вчера, радостно проживать сегодня и с надеждой ожидать завтра. Как тогда, так и сейчас Господь обращается с простыми и такими важными для каждого из нас словами: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас… и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:28). Попробуем?

Есть чувство правды в сердце человека
Святое Вечности зерно…
М.Ю. Лермонтов

«Нет правды на земле» – кто из нас в сердцах хотя бы раз не говорил таких слов? Нет правды? Но какой правды? У каждого из нас своя правда, свое понимание жизни, свое восприятие человека рядом с нами. И чья правда истинна?
Порою нам кажется, что мы должны любым способом навязать свою правду окружающим. Неважно, что мы пройдем по головам, не важно, что больно раним, важно, что докажем, что правы именно мы. Эти бесконечные разговоры и пересуды, которым, как водится, конца и края нет, изматывают нас и ведут к внутреннему надлому, ведут к депрессии.
А бывает и так, что мы оказываемся перед сомнительным выбором: сказать правильно или правдиво. И чаще всего говорим «правильно», с тем, чтобы не выделяться из толпы, вернее, чтобы добиться желаемого: расположения человека, прибавки к зарплате, повышения по служебной лестнице, да много еще чего. А вот с правдой дело всегда обстоит намного сложнее. И когда мы встречаемся с человеком думающим, говорящим и поступающим честно, это навсегда остается в памяти.
В этой связи можно вспомнить известный эпизод из романа «Братья Карамазовы». Иван, рассказав Алеше о помещике, затравившем ребенка собаками, ставит перед ним страшный вопрос: «Ну… что же его? Расстрелять? Для удовлетворения нравственного чувства расстрелять? Говори, Алеша! – Расстрелять! – тихо проговорил Алеша… - Браво! - завопил Иван в каком то восторге – уж коли ты сказал, значит… Ай да схимник! Так вот какой у тебя бесенок в сердечке сидит!».
Позднее Лиза Хохлакова яснее выразит эту мысль в разговоре с Алешей: «все говорят, что ненавидят дурное, а про себя все его любят… теперь вашего брата судят за то, что он отца убил, и все любят, что он отца убил… Все говорят, что это ужасно, но про себя ужасно любят… - В ваших словах про всех есть правда, проговорил тихо Алеша». Вот она горечь «мира лежащего во зле» - думаешь одно, а говоришь и поступаешь совершенно по-другому. Но вместе с тем, вот она сила неземной правды, одержавшей победу в сердце Алеши Карамазова и порою дающей о себе знать и в наших сердцах.
Нередко мы думаем, что единственно верный выход - не искать правды и не думать о ней вовсе. Лучше уж не знать правды, проще оставить все как есть. Все равно ничего не добьешься.
Наш мир – это мир отсутствующей правды. Это вроде бы очевидно для всех. И вдруг эти недоуменные слова из Нагорной проповеди: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф.5:6).
В греческом языке было несколько слов, для обозначения понятия «счастья». Естественно, что все понятия, носящие ярко выраженный чувственный характер счастья, совершенно не соответствуют тому древнееврейскому слову «счастье» (esher), с которого Христос Спаситель начинает Нагорную проповедь. Такое счастье, по мнению одного из исследователей, «выступает как результат спасительного Божьего действия».
Из всех греческих слов, обозначающих различные аспекты счастья в Евангелии, употребляется именно makarios - «блаженный», как наиболее адекватно передающее значение слова esher. В библейском контексте «блаженный» означает «счастье, которое не зависит от человека», «счастье, которое может дать человеку только Бог».
В глубине своего сердца мы можем с этим согласиться. Поскольку не находя правды на земле, человек рано или поздно устремляется к горнему, ища тем самым чего-то большего, чем он сам. В христианском понимании поиск правды – это, в конечном счете, мучительный поиск Бога (Ис. 51:1). Да и само слово человек (чело-лицо, взор; век-вечность) означает: «тот, чье лицо обращено вверх, к небу, как цели бытия и будущему жилищу». Человек это тот, кто смотрит на вечность, как на цель своего существования…
У лауреата Нобелевской премии, испанского поэта Хуана Хименеса в одном из стихотворений есть такие слова: «мы думали что все на свете – забвенье, щебень и зола… А в сердце правда улыбалась и часа своего ждала». В течении многих веков человек пытался понять: откуда в его сердце живет эта неистребимая жажда правды? С христианской точки зрения, ответ на этот вопрос явился через Воплощение Христово. Правда сердечная дождалась своего часа. Время отступило перед Вечностью, и человек обрел родство с Богом в Личности Христовой. Взошло Солнце правды, и с той поры каждый из нас может получить «исцеление в лучах Его» (Мал.4:2).
Евангелие утверждает, что пришедший к Господу не будет алкать и жаждать, потому что утолит духовный голод и обретет покой. Однажды ступив на путь веры, человек откроет для себя глубину правды Христовой и увидит ее многообразность, увидит ее непохожесть на правду земную. Евангелие утверждает, что пришедший к Господу, не будет алкать и жаждать, потому что утолит свой духовный голод и обретет мир и покой в своей душе. Однажды ступив на путь веры человек откроет для себя глубину правды Христовой и увидит ее многообразность, увидит ее непохожесть на правду земную.
«Кажущее ложью, - писал арх. Иоанн (Шаховской), - может принадлежать к Правде Последней. Правда последняя имеет свой кенозис, истощение в мире. Мать праведно укрывает от ребенка непосильную для него правду; люди свято утаивают тяжкие вести от больных и слабых… «Правая рука» евангельская лжет, преуменьшая и скрывая свои дела от «левой руки»… Последняя Правда выше противопоставлений».
Об этом же пишет и видный католический богослов ХХ века Бернхард Геринг, указывая, что наше общество нуждается в людях научившихся у Господа «милосердной справедливости», научившихся правде «которая не укоряет и не уязвляет».
Удивительный ответ горнего мира на мучающие нас вопросы о правде и по сей день являет себя не только в евангельских словах, но и в окружающей нас жизни. Достаточно вспомнить фильм «Брат-2», в котором под занавес звучат ключевые слова Данилы Багрова: «Я вот думаю, что сила в правде! У кого правда, тот и сильнее! Вот ты обманул кого-то, денег нажил и чего, сильнее стал? Нет, не стал, потому что правды за тобой нет!».
На одном из «круглых столов» уже Сергей Бодров скажет об этом определеннее: «В эпоху хаоса и злой первобытной природы люди сели у костра, они только начали говорить, и один из них сказал несколько слов, и они звучали как «Надо защищать своих! Надо защищать женщину! Надо защищать брата!». Но дальше они пока не двинулись. Пока не двинулись. Это потом будет все остальное. Потом они обретут Христа. Но пока они дальше не двинулись».
Делая скидку на нашу нерешительность и медлительность меняться на добро, Нагорная проповедь как бы подталкивает нас, по крайней мере, двинуться в этом направлении. В самом начале романа «Преступление и наказание» Родион Раскольников размышляет: «Любопытно, что люди больше всего боятся? – Нового шага». Как важно успеть сделать этот шаг навстречу к Вечности каждому из нас, сделать шаг, пока мы еще живы. Как важно помочь сделать правильный выбор своему ребенку, пока это еще в наших силах. Потому что «потом» может не быть…
Господь в Своей милосердной справедливости дает нам и нашим ближним то, в чем мы действительно нуждаемся: «Возьми свое и пойди; я хочу дать этому то же что и тебе» (Мф. 20:14). И какой мир воцаряется в измотанной за день душе, когда мы при встрече с Вечной Правдой вдруг обнаруживаем в себе давно забытые чувства сопереживания и сострадания, когда можем заплакать от счастья при соприкосновении с добрым, чистым и светлым. Как здорово почувствовать себя переживающим, почувствовать живым. Какое счастье вновь отыскать в своем сердце и любовь и веру. Как здорово прозреть и понять, что «только у Господа… правда» (Ис. 45:24).

«Счастье – как здоровье:
когда оно на лицо, его не замечаешь»

Михаил Булгаков

Поэт Владимир Вишневский в шутку роняет горькую фразу: «Боюсь, что я с тобою просто счастлив…». Улыбнувшись, невольно ловишь себя на мысли что присутствие близкого человека рядом с тобою это еще не все в твоей жизни. Ведь столько всего еще надо успеть за этот день. Столько дел. Столько забот. И не успел решить одну проблему, а на подходе уже целый ворох новых забот. А делам как водится конца и края нет. Вечером, обессилено добираясь до постели, ты облегченно вздыхаешь «слава Богу, еще одна проблема решена, еще один день завершен». А на завтра очередной забег по замкнутому кругу. И так всю жизнь…
А жизнь не такая уж долгая. «Дней лет наших - семьдесят лет, а при большей крепости - восемьдесят лет; и самая лучшая пора их - труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим» (Пс. 89:10). А в это время как-то незаметно вырастают дети, которые не видели тебя, а ты их. И оказывается, что мы уже не узнаем а потому и не понимаем друг друга. Мы оставили своих детей в грудном возрасте, а в их совершеннолетии решили построить отношения.
Но дети, почему-то теперь не ищут общения с нами. Они научились в своей жизни обходиться без нас. Не материально конечно. На бытовом уровне они пока еще зависимы от нас, живут в одной квартире, просят деньги на карманные расходы, да много еще по каким пустякам вступают в разговор с нами. Но в основном все сводится к набору фраз «мне надо…», «дай мне…», «договорись за меня», «помоги мне…». Но ко мне в жизнь «не лезь…».
Жизнь «проходит быстро, и мы летим»… Еще только вчера, казалось бы, был выпускной в школе, госэкзамены в ВУЗе, была свадьба, а вот уже мой ребенок сдает «госы» в университете… Что уже? Так быстро?! Наша жизнь «проходит быстро, и мы летим»…
«В жизни есть лишь одно счастье - любить и быть любимой». Наверное, с этими словами французской писательницы Жорж Санд согласится каждый из нас. Множество людей вокруг нас мечтали бы любить и быть любимыми, а у них все еще нет того, кого можно было бы полюбить и кто полюбил бы их. А у нас есть. Еще один французский писатель, Виктор Гюго писал: «Величайшее в жизни счастье - это уверенность в том, что нас любят, любят за то, что мы такие, какие мы есть, или несмотря на то, что мы такие, какие мы есть». А мы зачастую забываем о данном нам счастье, забываем о присутствии любимого и любящего человека рядом с нами. Забываем о своих мужьях и женах… А не редко живем по верно обозначенному принципу Владимиром Вишневским «Спасибо мне, что есть я у тебя!». Наша жизнь «проходит быстро и мы летим»…
Заботы и годами не решаемые проблемы отвлекают нас от таких «мелочей». Отвлекают от любимых. Отвлекают от жизни. И ты снова уходишь от встающего перед тобой одного и того же вопроса: «Что будет иметь человек от всего труда своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем? Потому что все дни его – скорби, и его труды – беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя» (Еккл. 2:22-23). Последняя фраза хорошо знакома каждому из нас. Опытом жизни мы знаем, что значит беспокойные ночные переживания об отношениях, о зарплате, о здоровье, об учебе, о близком человеке. Да мало ли их еще этих переживаний ежедневно сваливается на нашу голову? И мы не спим по ночам и все думаем, думаем. Переживаем и переживаем. А наутро жизнь подливает очередную порцию масла в огонь. И в какой-то момент, надорвавшись от не покидающих нас переживаний, мы начинаем ощущать некий вакуум, внутреннюю пустоту, ощущать открывшиеся сиротство. Мы остаемся один на один со своей болью, своими переживаниями. Остаемся в одиночестве. Почему? Да потому что с годами мы перестаем делиться наболевшим даже со своими близкими. Объясняя самим себе казалось бы, вполне объективными причинами «зачем их огорчать? для чего переваливать мои проблемы на них?».
Ежедневно отправляясь на поиски счастья, мы надеемся что еще немного, еще чуть чуть и станет полегче. Все наладится. И приблизится оно самое, приблизится счастье. Американский политический и общественный деятель Роберт Ингерсолл справедливо замечает: «Время для счастья – сейчас». И, кажется что единственно верный выход в мудром распределении времени между своим и чужим, между домом и работой. Выход в том, чтобы правильно и вовремя найти свое место в жизни, результатом чего будет обретение заветного счастья. Вероятно, об этом говорит российский джазмен Игорь Бутман: «Главное, чтобы с успехом к человеку приходила и мудрость… Я чувствую себя счастливым потому что занимаюсь любимым делом, что у меня хорошая семья и замечательные друзья и для своих близких людей я могу сделать что-то хорошее». К этому подталкивает нас и современная серьезная психология в лице своих лучших представителей. Так один из наиболее авторитетных психологов, профессор Клермонтского университета (США), Михай Чиксентмихайи пишет: «Счастье – это вовсе не то, что с нами случается. Это не результат везения или счастливой случайности. Его нельзя купить за деньги или добиться силой. Оно зависит не от происходящих вокруг событий, а от того, как мы их интерпретируем. Счастье – это состояние каждый должен готовиться, выращивать его и хранить внутри себя. Люди, научившиеся контролировать свои переживания, смогут сами влиять на качество своей жизни. Только так каждый из нас может приблизиться к тому, чтобы быть счастливым».
Занимайся любимым делом, находи время для самых близких, находи не завтра или вчера, а сейчас, сейчас просто следуй этим мудрым советам и… и будь счастлив. Казалось бы все, что еще нужно человеку для счастья?
Есть еще кое что, о чем окружающий нас мир предпочитает умалчивать. Это смерть. Смерть наших близких и наша собственная смерть.
В повседневности, ориентированной на рыночные ценности, утрачивается понимание того, что есть ценности, которые не продаются и не покупаются. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мк. 8:36-37). Положа руку на сердце, на этот евангельский вопрос у каждого из нас просто нет ответа. Оказывается, устраивая комфорт для своей жизни и жизни близких, мы забываем про саму жизнь. Жизнь, которая как раз и является подлинной ценностью данной нам свыше разменивается по пустякам, о которых мы завтра даже и не вспомним.
При этом и само время работает против нас. Мы стареем. Да и семьи не становятся крепче, а напротив, выросшие дети уходя из дома в самостоятельную жизнь оставляют наедине друг с другом зачастую ставших чужими друг другу своих родителей…
Церковь зовет человека к Богу. Ставший уже традиционным христианский слоган «тебе нужен Бог» не потерял своей актуальности и для тебя. Он тебе действительно нужен. Нужен, для того чтобы ты вздохнул с облегчением, выговоривши Ему свою боль и поведав о своих переживаниях. Ты Ему не чужой. Он хочет разделить с тобой твои заботы и дать покой тебе и твоей семье. «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас… и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:28-30).
Вот почему с христианской точки зрения счастье - это не просто момент, но еще и «определенная духовная свобода». Духовная свобода обретается путем вступления в молитвенный диалог с Господом. Ты начинаешь молиться и чувствуешь, что полегчало, отпустило, пусть немного, но стало спокойнее. Стало как-то светлее на душе. Без этого вся твоя жизнь сплошное невысказанное и неразделенное страдание. Помните у Федора Тютчева?

Когда на то нет Божьего согласья,
Как ни страдай она любя,-
Душа, увы, не выстрадает счастья,
Но может выстрадать себя…

Вот уж действительно «без Бога, не до порога». Да, важно найти свое место в жизни, найти свое любимое дело. Да, необходимо достаточно времени уделять своей семье. Но это еще не все. Не менее важно знать что вопреки всему что происходит с тобой, есть Тот, Кому ты не безразличен. Есть Живой Бог, у Которого всегда есть время именно для тебя…
И как справедливо по этому поводу звучат слова философа Григория Померанца: «Счастье – это не суррогат жизни. Это сама жизнь – открытая глубине, со всеми ее бедами, но и с той силой, которую дает глубина. Бог, скрытый в глубине не страхует нас от несчастий, но Он дает силу переносить несчастия и, потеряв все, начинать жизнь заново».
В нашей жизни мы с вами не одиноки. Рядом с нами всегда Бог. Неважно веришь ты в это или нет. Он все равно любит тебя и верит в тебя. Знай главное Он в самой сердцевине твоего страдания и твоей радости. Он плачет, когда ты плачешь в одиночестве, и радуется, когда у тебя все удачно складывается в жизни. Ты только не стыдись кричать к Нему, когда тебе больно и тихо благодарить Его когда все получилось. Через это простое общение ты обретешь внутренний мир, из которого обязательно родится вера в то, что ты любим Богом и ты нужен Ему. А это наверное и есть начало того самого счастья к которому мы стремимся но без Бога достичь его просто не в силах…

не прелюбодействуй…
Исход 20,14

Слово грех означает «не попасть в цель, промахнуться». Половые отношения вне брака и супружеская неверность – это промах, это грех. Когда муж спит с женой – он не согрешает, но когда спит с другой женщиной – прелюбодействует.
Само влечение к противоположному полу грехом не является. Полноценная половая жизнь, которая возникает после брака, дает нормальное разрешение тем запросам и стремлениям, которые связаны у нас с полом. Более того, христианство не призывает супругов жить в браке в «ангельском чине», как брат с сестрою. Церковь не призывает вступать в половые отношения исключительно для продолжения рода. Полноценная половая жизнь в контексте брака – Божий дар человеку. Священное Писание содержит на сей счет важный совет: «не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию на время… а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (I-е Кор.7,5)
В христианской традиции принято разграничивать грехи прелюбодеяния и блуда. Прелюбодеяние – это отношения между людьми противоположного пола, один из которых состоит в браке. Блуд – отношения между людьми, не состоящими в браке. И даже если мы родом из нехристианской семьи, мы знаем, что до брака и вне брака – это дурно.
В V веке блаж. Августин справедливо сказал: «Бог начертал на скрижалях закона то, чего люди не сумели прочесть в своих сердцах». Именно нравственные императивы горнего мира мы интуитивно ощущаем в своем сердце, независимо от того, являемся ли мы христианами или нет.
Можно вспомнить произведение А.Н. Островского «Гроза», в котором главная героиня Катерина, втайне от мужа ища встречи и отношений с другим мужчиной, услышав гром, говорит служанке Варваре: «не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми… как подумаю, что вот вдруг явлюсь я перед Богом такая, какая я здесь с тобой после этого разговору-то, - вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! Страшно вымолвить!». Мы обнаруживаем в себе присутствие горнего мира через настойчивый голос совести.
Правда человек издревле научился объяснять, а значит оправдывать свой грех. Часто это подается с юмором – можно вспомнить уже ставшей классической фразу из фильма «Брильянтовая рука» «не виноватая я, он сам пришел». К сожалению, заповедь становится актуальной для человека только тогда, когда он попадает в поле ее действия. Когда загуляли муж или жена соседа, для нас это повод для анекдотов, пересудов и сплетен. Но вот когда мы обнаруживаем неверность собственного супруга или супруги, это становится настоящей трагедией, и мы понимаем, насколько мудр Господь, давший эту заповедь. Ни мужчина, ни женщина не согласятся делить своего любимого человека с чужим. И тогда, наверное, мы с опозданием готовы подтвердить правдивость слов Священного Писания «глупые смеются над грехом» (Прит. 14,9).
Но сегодня человека через средства массовой информации заставляют смирится с брэндом free love. Глянцевые журналы дают советы, как успешно завести служебный или курортный роман, а затем искусно скрыть измену. Киноиндустрия пропагандирует это настойчиво и со вкусом – достаточно вспомнить для примера телесериал «Секс в большом городе». Профессиональный кастинг, продуманный сценарий, умелая режиссура, качественная реклама, и, как результат, бешеный рейтинг во многих странах.
В безбрежном интернет пространстве предлагается зайти на тот или иной сайт и узнать новое, узнать то, что, несомненно, казалось бы, сможет обогатить твою половую жизнь. На самом же деле, информация, черпаемая из подобных сомнительных источников, делает нашу половую жизнь по-настоящему несчастной. Поскольку вся эта информация и разговоры создают ложный образ идеального секса.
Пускаясь в полет собственной фантазии, человек больно ударяется, соприкасаясь с реальностью. Во-первых, когда человек не находит того, что довелось увидеть в кино или на web-сайте. Как следствие, человек разочаровывается в своем партнере или в самом себе. В любом случае, мы оказываемся в проигрыше. Во-вторых, человеку кажется, что и в своей жизни можно так же запросто как фильмах. Но так это в кино, а на деле, получается все намного трагичнее. Становясь всеядным, человек теряет нравственные ориентиры и пускается на поиски острых ощущений. Но подобные поиски приводят к настоящей трагедии. Из-за мгновения мы можем потерять то, что наживалось годами. Впуская грех в свою жизнь, надо готовится к плачевным последствиям: разводу и, как следствие, разрушению всех родственных связей; потере любимого человека; конфликту с родственниками; страданию своих детей; умаления самого себя.
В христианской аскетике между страстью гнева и страстью блуда ставится знак равенства. Они одинаковы по своему завладению сознанием и телом человека. Они подобны вспышке. Человеком овладел гнев, и он уже себе не принадлежит, это произошло спонтанно. Вспышка гнева и мы натворили такое, о чем вспоминать с сожалением будем всю оставшуюся жизнь. То же самое и с блудной страстью: когда она овладевает нами, мы не себе уже не принадлежим. Это потом будут муки совести, переживание о возможных последствиях греха и боязнь разоблачения. Но когда мы охвачены блудной страстью, уже нет времени для остановки. Все начинается с неокрепшей мысли. А затем и сама фантазия претворяется в греховное действие. Потому Евангелие призывает нас бороться с блудной страстью на уровне помысла (Мф. 5,28).
К необузданным блудным фантазиям примешивается многообразный грех лжи. И вот уже муж или жена во время полового акта представляют образ другой или другого, чтобы достичь оргазма со своим супругом.
Бывает и так: мы просто сходимся с теми, кто нам симпатичен. Но подсознательно мы вожделеем этого мужчину или женщину, но стараемся убедить окружающих, а главное собственную совесть: «мы просто друзья, хорошие знакомые, коллеги по работе». Может быть, мы и не планируем вступить в половые отношения с этим человеком, но даем простор для флирта и скверных мыслей.
Причем подобное искушение поджидает нас и на духовной стезе: «Не вдавайся в обман! Видел я некоторых, молящихся о любимых ими лицах, которые, будучи побуждаемы на то блудною страстью, думали, однако ж, что исполняют долг святой любви».
Церковь учит: «Противопоставить помыслу молитву». В христианской традиции даже содержится важное молитвенное правило: «увидел красивого человека – помолись: благодарю Тебя Господь, что создал такого красивого человека, помоги, чтобы его (ее) красота не помешала ему (ей) войти в Царствие Божие».
Грех не в том, что обратил внимание на привлекательного человека и подружился с ним, а в том, что дал полет эротическим фантазиям. Вот почему важно, чтобы мысль не превратилась в блудную фантазию, а затем и в греховный поступок.
Слово грех означает «не попасть в цель, промахнуться». Половые отношения вне брака и супружеская неверность – это промах, грех и, в конечном итоге, распадение всего, что долго собиралось и лелеялось. Распад – это образ греха. Прелюбодеяние – это распад, разложение, расчеловечивание. Человек через грех блуда входит в пространство лжи, он как бы распадается на несколько жизней: внутреннюю и внешнюю. Ложь делает его глубоко одиноким и несчастным.
Что предлагает христианство современному человеку? Христианство противопоставляет распаду – целомудрие. Целомудрие в церковной традиции – это «возврат к жизни, как к целостности» (прот. А.Шмеман). Целостность обретается путем молитвы и ответственного отношения к собственным помыслам и поступкам.
Соприкасаясь с христианской духовностью, выраженной, в том числе, и в десяти заповедях, человек оказывается в пространстве осмысленной и ответственной жизни. Так начинается процесс собирания самого себя. Человек, возвращаясь к Богу, возвращается к самому себе. Потому что однажды, встретив Господа, человек захочет счастья себе и своим. Ведь по-настоящему счастливым человек ощущает себя только тогда, когда счастлив любимый или любимая. Тем самым формируется настоящее и делается задел на будущее. Настоящее, в котором уже нет страха, но есть любовь (1-Ин. 4,18). Будущее, в котором есть место и человеку, и Богу. А где есть место Богу, там нет места распаду и разрыву, ведь «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мк. 10,9).

Что-то Он утаил от всех, когда удалялся на гору для молитвы;Он всегда это скрывал, обрывая речь или внезапно уединяясь.Было нечто, слишком великое, чтобы Бог показал нам это,когда Он жил на Земле, - и я думаю иногда, что это Его радость…

Г.К. Честертон, «Вечный Человек»

Тебя с детства приучили скрывать свою радость, свою боль, приучили скрывать свои чувства. Ты с детства усвоил два главных правила: «не жалуйся, ты же мужчина» и «чувства – удел женщин». Сотни книг по психологии отношений твердят о характерных отличительных чертах мужского пола, суть которых можно свести к следующему определению: «Мужчина – это толстокожее существо, с холодным рассудком, железной логикой и бесчувственным сердцем».И так через всю жизнь: «не плачь», «не жалуйся», «не подавай вида», «будь потверже», «держи себя в руках». С возрастом мужчину отучают плакать и радоваться… Вероятно, по этой причине нам как-то непривычно видеть своего радующегося или плачущего отца. Отца, который радуется успехам выросших детей, радуется внукам, просто радуется… А затем, как бы спохватившись, «берет себя в руки» и виновато «уходит в себя»…«Наверное, вы не слышали об ангелах радости, - замечает Г.К.Честертон, зато вы наверняка слышали о бесах уныния». С точки зрения христианской аскетики, унынию предшествует бесчувствие. Тебе с измальства внушили главное правило: «думай, а не чувствуй». Ты не хочешь прислушиваться к своему сердцу (это удел женщин), а значит, ты не привык естественно выражать свои чувства, высвобождая накопившуюся боль. Ты все «держишь в себе», держишь «под контролем» и тем самым просто расшатываешь нервную систему, подрываешь свое здоровье, разрушаешь себя. Разрушаешь невысказанным. Правда, ты еще можешь попытаться заглушить все алкоголем или каким либо иным отрывом от реальности. Поверь, легче не станет, рано или поздно придется возвратиться к суровой прозе жизни… С возрастом мужчина становится эмоционально беззащитнее…Ты постоянно в делах. Надо кормить семью. Заботиться о престарелых родителях. Надо, в конце концов, реализовывать себя. Реализация твоей личности происходит вне твоей семьи. Времени на семью катастрофически не хватает. С возрастом мужчина отвыкает разговаривать по душам с ребенком и с супругой… Спустя годы семья для тебя становится чем-то посторонним, давя бременем повседневных забот, а ты оказываешься чужаком в глазах своих детей и жены…Ты не привык к тишине. Ты всегда бежал из тишины в гул окружающего мира, поскольку шум ты ассоциируешь с работой, а тишину – с бездельем. А между тем, «тишина – это необходимая пауза, позволяющая обратить чувства внутрь себя». Ты разучился оставаться наедине с самим собой, более того, - ты боишься этого. Подобный страх, по верной мысли американского психоаналитика Эриха Фромма, «обязан скорее чувству замешательства, растерянности, граничащему с ужасом увидеть в столь хорошо знакомом человеке незнакомца; нам страшно и мы бежим от самих себя». С возрастом мужчина все больше боится оставаться наедине с самим собою… Наверное поэтому, выйдя на пенсию, он не находит себя в тишине домашней обстановки, поскольку никогда не позволял поглощать себя бытовухой. А потому, как в народе говорят, «мужики-пенсионеры долго не живут»…Так проходит жизнь мужчины, проходит твоя жизнь: «мы теряем лета наши, как звук… ибо проходят быстро, и мы летим» (Пс. 89:9-10). Вот почему на протяжении всей твоей жизни Господь настойчиво обращается к твоему разуму и сердцу: «Остановись! Посмотри вокруг себя, загляни в собственное сердце! Куда ты идешь? На что ты тратишь свое время, силы и свою жизнь?! Остановись». Как это тяжело бывает сделать. Ведь столько дел, столько всего надо успеть! Остановись…Священном Писании остановка – это составляющая покаяния. В Евангелии есть притча о мужчине, который ушел из отчего дома на чужбину, ушел от самого себя, ушел от Бога. И вдруг, в какой-то момент он остановился и посмотрел, куда он идет, вернее, к чему он пришел. Он остановился, и лишь затем увидел где он сейчас. Он «пришёл в себя» (Лк. 15:17), очнулся и понял, что дальше так жить нельзя. Дальше – тупик, одиночество и смерть… И он возвращается домой, возвращается в семью, возвращается к себе самому, возвращается к Богу.Тебе одному не вырваться из забега по замкнутому кругу, забега длиною в твою жизнь. Нужна помощь. Нужен Тот, Кто видит тебя и знает, что у тебя там, куда ты никого не пускаешь, и даже сам боишься заглянуть. Тебе нужен Бог! Нужен Господь, Который научит тебя принимать самого себя, чувствовать близких, чувствовать свою жизнь. Без этого ты обречен на недосказанность, на непонимание, на незамеченную радость, обречен на неразделенную боль. Без Него ты обречен на одиночество среди людей…Бог верит в тебя. Даже если ты, потерял веру в себя и еще не поверил в Него. Для Господа нет посторонних, и ты ему не чужой. Зинаида Миркина хорошо передает отношение Бога к человеку, пораженному окаменелым бесчувствием: «Мне вспомнилось мое детство – отвечал Иисус… Тогда мне все еще улыбались. Всегда улыбались. Я даже не представлял, что можно взглянуть на человека, а он не ответит тебе улыбкой. А тут вдруг один человек не ответил. И я помню, как у меня сжалось сердце. Мать заплакала за меня, а я… Я тоже заплакал, но за него. Мне стало страшно за этого человека».Ему страшно сегодня и за тебя. Страшно, потому что ты страдаешь от ложного образа «настоящего мужчины», который тебе навязал «мир лежащий во зле» (1-е Ин. 5:19). Вернувшись к Богу, ты обретешь себя. Все самое лучшее, что есть у тебя, займет достойное место в твоей жизни: целеустремленность в работе, ответственность за семью, самообладание, мужество, самореализация…Но прибавится еще то, что сделает твою жизнь богаче и глубже: умение радоваться и сопереживать, способность чувствовать близкого человека и не бояться открыться перед ним. Наконец, ты обретешь душевное равновесие, обретешь мир в сердце, обретешь психологическую и социальную стабильность, которые дает вера в Живого Бога… Он пришел, для того чтобы ты смог именно жить, а не разменивать свою жизнь по пустякам. Господь хочет, чтобы у тебя в жизни все удалось. Поэтому Он говорит тебе: «Я живу, и ты будешь жить» (Ин. 14:9)…Неважно, что у тебя уже было в жизни, для Бога важнее, что с тобой будет. Говоря словами Н.А. Островского, «жизнь тебе дается только один раз», но прожить ее надо так, «чтобы в этой своей жизни успеть встретиться с Богом. Даже если от этой Встречи будет обжигающе больно за бесцельно прожитые годы». У тебя еще есть шанс все исправить…