google-site-verification: google499c18da859f4d99.html: вера

Церковная традиция призывает нас сохранять дружбу, охраняя тайну человека…
У каждого из нас своя собственная тайна. Друзья знают тайны друг друга…
Мы знаем промахи и страсти которые свойственны нашим друзьям. И уж если мы открываем их, то всегда лишь с одной целью - возвысить себя (в глазах окружающих, в собственных глазах, или даже в очах Божьих).
Причем прикрываться это может чем угодно: заботой о нашем друге; любовью к правде (но только к "правде о ближнем",игнорируя правду о себе); желанием "угодить Богу" (при этом калеча жизнь ближнего); нашей "порядочностью" ("я же порядочный человек, как же я могу молчать об этом?!"); легким отношением к серьезным вещам ("да я просто сказал… без всякой задней мысли", "я же только рассказал ему и ей… и больше никому"); особенностью нашего характера ("ну да, я болтлив, ничего не могу поделать с этим", "ну просто я такой человек").
И как мы сетуем, как возмущаемся и злимся, если друг закрывается после того как мы обнажили его жизнь перед окружающими…
Евангелие призывает нас выговаривать свои притензии тому, кто нам причинил боль: "если согрешит против тебя брат твой, выговори ему…" (Евангелие от Луки 17,3). Выговаривать ему, а не окружающим… Вот это бывает сделать труднее всего…
"Люби друга и будь верен ему; а если откроешь тайны его, не гонись больше за ним: ибо как человек убивает своего врага, так ты убил дружбу ближнего; и как ты выпустил бы из рук своих птицу, так ты упустил друга и не поймаешь его; не гонись за ним, ибо он далеко ушел и убежал, как серна из сети. Рану можно перевязать, и после ссоры возможно примирение; но кто открыл тайны, тот потерял надежду на примирение" (Сираха 27,17-23).

Отличие воцерковленного человека от человека стоящего на пороге не так уж велико…

А почему мы считаем что в церкви, верующие люди должны быть другими, непохожими на нас?

Они ведь тоже живые и переживающие…

Поэтому в Церкви люди такие же как и в "миру"… Те же промахи ( греч. "амартия" - "грех", "промах", "не попасть в цель"), те же разочарования, те же самые сумерки в душе после очередного психологического дефолта, та же боль от непонимания, равнодушия, неблагодарности и предательства…

Разница пожалуй лишь в том, что верующий человек опытом жизни знает на что можно опереться и не упасть совсем… На деньги, связи (а значит и людей) можно опираться до определенного момента… пока тебя не "кинут"…

И тогда "надо дальше жить"… либо рану залечивать "отвлечением и развлечением", либо "такой же монетой платить другим"…

Верующий человек знает еще один выход…

Вера (евр. "эмуна" - "столб", "опора") - это то, что вне человека, а не в его сердце. Зачастую "веру" внутри себя как раз обнаружить и не удается… Ты уже не в силах верить в него или в нее…

Вера - это та опора, которая вне тебя, опора за которую можно ухватиться, когда уже руки хватают лишь пустоту…

И тогда путота внутри тебя и в окружающей жизни начинает заполняться Божьим присутствием…

Господь от нас не отказывается, но и не навязывается нам… Он ждет, чтобы помочь нам привить вкус к жизни, жизни с избытком…

Отличие воцерковленного человека от человека стоящего на пороге не так уж велико…

Разница пожалуй лишь в том, что верующий человек опытом жизни знает на что можно опереться и не упасть совсем…

Семья – один из важнейших социальных институтов общества. Рассмотрение семьи как социального института предполагает понимание ее как системы связей, взаимодействий и отношений индивидов, выполняющих функции воспроизводства человеческого рода на основе опреде-ленных ценностей и норм, подверженных социальному контролю через систему позитивных и негативных санкций (О.У. Гогицаева, 2008; Н.Д. Ни-кандргов, 1998; А.Г. Харчев, 1982). Понятие семья в тол¬ковых словарях русского языка В.И. Даля и С.И.Ожегова определяется как "совокупность близких родственников, живущих вместе". Однако, семья не просто сово-купность или группа совместно живущих людей. Б.Т.Лихачев, напрмер, отмечает, что "родители и дети представляют собой экономическое, юридическое, духовно-нравственное единение, характеризующееся взаимной лю-бовью, честностью, открытостью в отношениях" (Б.Т. Лихачев, 1997). Ос¬новная функция семьи, как следует из определения А.Г.Харчева, репродук-тивная, то есть биологическое вос¬производство населения в общественном плане и удовле¬творение потребности в детях – в личностном плане. На¬ряду с этой основной функцией семья выполняет еще ряд других важных соци-альных функций, таких как: а) воспитательная, предполагающая социализа-цию молодого поколения, поддержание куль¬турного воспроизводства об-щества; б) хозяйственно-бытовая – поддержание физического здоровья членов общества, уход за детьми и престарелыми членами семьи; в) эконо-мическая – получение материальных средств, поддержка несовершенно-летних и нетрудоспособных членов общества; г) досуговая – организация рациональ¬ного досуга, взаимообогащение интересов; д) эмоцио¬нальная – получение в семье психологической защиты, эмоциональной поддержки, эмоцио¬нальная стабилизация индивидов и их психологическая терапия; е) духовного общения – духовное развитие чле¬нов семьи, духовное взаимо-обогащение (А.Г.Харчев, 1982).
Основные психологические функции семьи можно разделить на два больших класса: защитные, реализуя которые семья обеспечивает ребенку условия для полноценного развития в соответствии с его собственным пред-назначением и индивидуальными особенностями; воспитательная, реализуя которую семья обеспечивает, главным образом социализацию ребенка, его становление в соответствии с социальными нормами. Основное направление деятельности семьи по реализации всех ее функций должно состоять в ду-ховное наставничестве детей взрослыми (В.В. Рыжов, 2003; В.И.Слободчи-ков, А.В.Шувалов, 2002).
Существенным является тот факт, что большинство людей являются членами семьи в течение всей своей жиз¬ни, выполняя ролевые функции сы-на или дочери, внука, жены или мужа, отца или матери, бабушки или де-душки. Для тех детей, которые являются сиротами или лишены родитель-ского попечения, не менее, а может быть и более важно овладеть названны-ми семейными ролями. Семья определяет адаптационный потенциал лич-ности, поскольку является первичной средой социали¬зации и являет собой эталон того социального опыта, ко¬торый усваивает и через всю жизнь про-носит человек. Поэтому существенную роль играет рассмотрение семьи че-рез призму следующих основных позиций:
– анализ особенностей семейного воспитания в кон¬тексте процесса социальной адаптации ребенка в семье;
– анализ влияния семьи на формирование опыта се¬мейной жизни, ко-торый будет положен в основу создания собственной семьи ребенка в бу-дущем;
– анализ функциональных социально-ролевых позиций родителей в отношении ребенка, связанный с выделением и изучением таких ролей как родитель (обеспечение здоровья и развития ребенка, его содержание, забо-та и любовь); учитель (обеспечение научения ребенка общим жизненным умениям); умелец (обеспечение развития специальных способностей ре-бенка через научение особым умениям); пастырь (обеспечение духовного наставления ребенка, помощь в определении жизненного пути);
– изучение социальных ролевых позиций самого ребенка в отноше-нии других членов семьи, связанный с выяснением влияния этих ролевых позиций на личностное развитие ребенка, на формирование его коммуни-кативных качеств и характера в целом.
Необходимо отметить, что проблема стилей семейно¬го воспитания анализируется педагогами и психологами, но не всегда учитывается в прак-тической работе специалистов с семьей. Знание специалистами и родите-лями стилей семейного воспитания позволяет грамотно вы¬строить профи-лактическую и коррекционную работу с семьей, как первичной средой со-циализации и социальной адаптации детей. Многие исследователи акцен-тируют внимание на деструктивных стилях семейного воспита¬ния. Так, В.И.Гарбузов (2006), А.И.Захаров (2007), Д.Н.Исаев (2007) выделяют сле-дующие характерные семейные стили:
– эмоциональное отвержение, для которого харак¬терна манипулятив-ная позиция родителя, настроенного на "улучшение", "ломку" врожденного типа реагирования, неприятия индивидуальных особенностей ребенка, же-ст¬кий контроль, дисциплину, регламентацию жизни ребен¬ка, навязывание единственно верного, с точки зрения ро¬дителя способа поведения;
– гиперсоциализация – воспитание, характери¬зующееся тревожно-мнительной концентрацией родителей на всех социальных проявлениях ре-бенка: успеваемости в школе, статусе среди товарищей, спортивных дости-жениях. Такие родители не учитывают в своих требованиях реаль¬ные пси-хофизические возможности детей. Это, в основном, негативные стили.
А.С.Спиваковская (2006) разработала классификацию типов семей-ного воспитания, в основе которой лежат ведущие мотивы воспитания, оп-ределяющие протекание и резуль¬таты социальной адаптации детей:
Воплощение основного смысла жизни. Для роди¬телей, удовлетво-ряющих в процессе воспитания потреб¬ность в обретении смысла жизни, характерна попытка создавать и удерживать близкую личностную дистан-цию с ребенком. Сепарация, или отделение ребенка, обуслов¬ленное его взрослением, повышением субъективной зна¬чимости для него других лю-дей воспринимается ими как угроза собственным потребностям.
Реализация потребности достижения. Для этого типа воспитания главным является достижение опреде¬ленно формируемых целей. Они не-редко связаны с дос¬тижениями собственной жизни либо по сходству, либо по контрасту. Ориентация на достижение искажает образ ре¬бенка в глазах родителей, "защемляет" индивидуальность восприятия. Общение с ребен-ком напоминает дрессировку. В воспитании усиливается значимость соци-альных требова¬ний и стандартов в ущерб эмоциональной насыщенности от-ношений с ребенком, тепла и любви. Любовь к ребенку приобретает услов-ный характер и зависит от оценки его достижений.
Воплощение сверхценных идеалов. При этом типе родители навязы-вают ребенку не присущие ему качества, убеждают в том, что, такой как есть, ребенок им не нужен, подчер¬кивают неприятие его. Этот стиль осо-бенно опасен для психического здоровья ребенка.
Реализация потребности в эмоциональном контак¬те. Последствием доминирования мотива воспитания как реализации потребности в эмоцио-нальном контакте мо¬жет стать ситуация, когда ребенок помещается в центр этой потребности, становится единственным объектом её удовлетво-рения. Родители бессознательно ведут борьбу за сохранение объекта своей потребности, препятствуя эмоцио¬нальным связям ребенка за пределами се-мейного круга.
Особого внимания в связи с анализом типов семейного воспитания заслуживает, на наш взгляд, рассмотрение того, какое влияние может ока-зывать на личностное и, в частности, коммуникативное развитие ребенка те межличностные роли, которые он принимает или получает в семье. Как известно, те или иные коммуникативные навыки часто закрепляются у ре-бенка в силу того, что они входят в состав типичных ролей, предопреде-ленных для него в семье (А.Б. Добрович, 1987). Рассмотрим некоторые из этих ролей на материале так называемых "трудных" семей и попы¬таемся выяснить: какая служебная функция, навязываемая ре¬бенку, лежит в осно-ве той или иной предписанной ему роли? Здесь могут быть взяты как по-ложительный, так и негативный полюса этого рассмотрения. Положитель-ный подчеркивает ценность ребенка для семьи. Однако, не всегда положи-тельный знак роли является действительно позитивным для личностного развития ребенка.
"Кумир семьи". Ребенок вызывает общее восхищение домашних, как бы он ни вел себя. Обращаются к нему, главным образом, умильным тоном. Любая или почти любая его прихоть немедленно исполняется взрослыми, а тот из них, кто этого не делает, вы¬зывает нарекания осталь-ных. Жизнь семьи как бы целиком посвящается ребенку. На первый взгляд, это выглядит как вполне понятное чадолюбие. Люди, сотворившие из ребенка кумира, станут весьма убедительно доказывать, что они живут ради детей. Иногда это действительно так, и тем не менее, одобрить по-добное отношение, к ребенку трудно. В такой атмосфере он вырастает из-неженным, капризным, а главное – глубоко эгоцентричным, поскольку с детства привыкает ставить свою персону в центр мироздания. В от-дельных случаях столь беспредельная любовь к ребенку небескорыстна, как кажется. Не исключено, например, что возведение его в кумир является отображением соперничества взрослых. Кто-то из них путем демонстрации привязанности к ребенку пытается утвердить свое главенство в семье. При этом ребенок оказывается своего рода козырем в игре взрослых. Возмо-жен и другой вариант: "кумир семьи", сам того не зная, выполняет функ-цию цементирующего фактора, поддерживающего семейный очаг в ус-ловиях мнимого сотрудничества взрослых. Истинного взаимопонима-ния, готовности к эмоциональной поддерж¬ке друг друга в семье нет, но все заинтересованы в сохранении видимости благополучия, и общее восхище-ние ребенком превращено в символ семейного всевдоединства.
"Мамино (папино, бабушкино и т. д.) сокровище". Это похоже на роль "кумира семьи", но в данном случае ребенок является не всеобщим, а чьим-то личным кумиром. За навязыванием ребенку подобной роли может таиться немало сложных психологи¬ческих причин. Например, мама, глу-боко неудовлетворенная своим супружеством, бессозна¬тельно пытается "излить" на ребенка всю присущую ее натуре страстность, нежность и т.п. То же самое может иметь место в отношении папы. Ребенок при этом ставится в нелегкое положение. Он прекрасно чувствует особое отношение к нему кого-то одного из взрослых, но не менее остро воспринимает отсут-ствие такого же отношения со стороны других. В самом деле, мальчик, яв-ляю¬щийся "маминым сокровищем", вынужден сносить насмешки других членов семьи, детей и взрослых как "маменькин сынок". Девочка – "папи-но сокровище" – может расцениваться остальными как "папенькина дочка". Ребенок, сделавшийся "бабушкиным (или дедушкиным) со-кровищем", подчас воспринимается своими родителями так, словно его "подменили" ("а все бабушкино влияние!"). Для детей мучительно "разры-ваться" между несколькими старшими, отчетливо понимая, что с одними надо вести себя не так, как с другими.
Роль чьего-то любимца, навязываемая ребенку, зачастую свидетель-ствует об остром конфликте между взрослыми. Наиболее отталкивающий случай использования "любимчика" в порядке соперничества выглядит так: мама образует с ребенком (чаще с мальчиком) "коалицию" против папы и при этом недальновидно радуется, когда ребенок отзывается о папе пренебрежительно либо выказывает ему знаки непослушания. Встре-чается в жизни и сходный союз папы с дочерью против мамы. Все это – проявления педагогической неграмотности и безответственности ро¬дителей. Последствия такой педагогической ошибки достаточно серьезны. Девочка, объединяясь с мамой против отца, или мальчик, объеди-няясь с папой против матери, усваивают крайне искажен¬ные представле-ния о лицах противоположного пола, что может помешать им впослед-ствии наладить собственную личную жизнь. Ес¬ли же имеет место описы-ваемый "альянс" между мамой и сыном либо папой и дочерью, то мальчик в результате этого длитель¬ное время неспособен освоить в жизни тра-диционную мужскую роль, а девочка – традиционную женскую (так нередко форми¬руются женоподобные, безвольные мужчины и мужепо-добные, ци¬нично-рациональные женщины).
Соперничество взрослых обычно проявляется в традиционном во-просе к ребенку: "Кого ты больше любишь?" Удовлетворяя таким образом свое тщеславие и подчеркивая свое значение в глазах других, взрослые при этом травмируют и дезориентируют ребенка, поневоле вос-питывая в нем лицемерие и изворотливость. За приписыванием ребенку роли чьего-то "сокровища" иногда скрывается и мучительная изолирован-ность кого-либо из старших. Так, бабушка, которую собственные взрослые дети не балуют вниманием, ищет и находит утешение во внуках, компен-сируя этой взаимной привязанностью недостаток эмоционального тепла к ней в семье.
"Паинька". Обычно всех радует воспитанный, послушный, пример-ный ребенок: с ним и хлопот меньше и больше оснований для родитель-ской гордости. А между тем, за попыткой взрослых сделать ребенка без-укоризненным нередко скрывается атмосфера недостаточного сотрудниче-ства в семье. Люди не умеют и не считают нужным эмоционально прони-кать друг в друга, делиться в семье сокровенным и наболевшим. Предпоч-тительнее сделать вид, что конфликтов нет, чем искать способы их разум-ного и человеч¬ного разрешения. От ребенка ждут, в первую очередь, со-блюдения приличий; эти ожидания он и подтверждает своим образцо-вым поведением, за это и вознаграждается старшими. Каково действи¬тельное содержание внутренней жизни ребенка, до этого, в сущности, ни-кому нет дела. И постоянное лицемерие становится для ребенка нормой существования на всю жизнь.
При этом у ребенка формируются и культивируются родителями за-вышенные притязания к самому себе и страх несоот¬ветствия своих дости-жений этим притязаниям. Если поначалу каждый "промах" в поведении ребенка ставится ему на вид родителями, то впоследствии он сам ставит себе в вину любую, даже малейшую неудачу в жизни. В детстве он этим, можно сказать, подводит всю семью; став взрослым, он усматривает в не-подтверждении своих ожиданий собственную неполноценность, несостоя-тельность, что делает его уязвимым к трудностям, критике, неизбежным ошибкам. Он продолжает смотреть на себя не с позиций самостоя¬тельного человека, а как бы требовательными родительскими глазами. Таким образом, ребенок, который "слишком хорош", отнюдь не всегда есть свидетельство правильного воспитания.
Особый случай представляет собой роль "болезненного ребен¬ка". Конечно, есть немало детей, здоровье которых требует особого внимания и ухода. Однако в жизни можно наблюдать и такую картину: долго болев-ший ребенок практически выздорав¬ливает и хотел бы чувствовать себя равным со всеми другими детьми, однако кто-то в семье упорно продолжа-ет трактовать его как слабого, болезненного и требовать от остальных та-кого же отношения к нему. Тут-то и раскрывается условная "выгода" бо-лезненности ребенка для кого-то из членов семьи. То ли он приз¬ван слу-жить опять-таки козырем в чьей-то "игре", то ли средством чьего-то само-утверждения.
В иных случаях взрослым не удается, а может быть, и не хочется, ломать сложившийся стереотип их взаимоотношений с ребенком. Куда легче обращаться с ним как с больным, продолжая привычно хлопотать вокруг него (режим, лекарства и т. д.), чем искать новые полноценные формы духовного контакта. К тому же, миссия опекающего продлевает ро-дительскую власть над подрастаю¬щим ребенком. Итак, навязывание ре-бенку роли болезненного может оказаться не чем иным, как формой мни-мого сотрудничества с ним.
Рассмотрим примеры ролей негативного" плана, с помощью кото-рых фиксируется низкая ценность ребенка в семье. Здесь, прежде всего, необходимо выделить роль "ужасного ребенка" в ее многочисленных раз-новидностях. Ребенок, вынужденный играть эту роль (ибо таковы ожида-ния старших), воспринимается в семье как субъект, создающий лишь хло-поты и напряженные ситуации. Он непослушен, своеволен, расхлябан, ли-шен чувства долга и даже злонамерен, поскольку многие его поступки можно рассматривать как действия "назло взрослым". Все в семье только и делают, что "приводят его к порядку" бесконечными выговорами и нака¬заниями. Поскольку же часто это не дает эффекта, ребенок кажется взрос-лым еще более "ужасным". Так у него появляется роль "мучителя".
Конечно, встречаются дети, исходный психический склад которых представляет немалые трудности для воспитания. И все же дело не всегда в самом ребенке. За приписыванием ему данной роли подчас удается уви-деть ситуацию мнимого сотрудничества в семье. Из плохого поведения ре-бенка делается своего рода внутрисемейный фетиш, парадоксальным обра-зом сплачивающий холод¬ных друг к другу людей. В других случаях речь идет о внутри¬семейном соперничестве: перелагая друг на друга вину за "распущен¬ность" ребенка, взрослые подсознательно добиваются самоут-вержде¬ния в семье (самоутверждения, кстати, добиваются по-разному – как захватывая главенство в доме, так и представляя себя жертвой "обще-семейной несправедливости"). Подобный "ход" кого-либо из старших мо-жет служить также средством самоустраниться от заботы о ребенке ("вы его распустили, вы за него и отвечайте!"), либо средством изолировать в семье кого-либо из его членов. Таким путем оправдывается, скажем, изо-ляция бабушки либо отца ребенка – ведь они "попустительствуют" его ка-призам. Наиболее горько наблю¬дать случаи, когда приписывание ребенку роли "ужасного" (напри¬мер, "мучителя") является способом изолировать от семьи самого ребенка. Пример: в семье есть ребенок от первого брака; рождает¬ся новый – на нем концентрируются все нежные чувства взрослых. Старший ребенок не может не реагировать на это обидой и рев¬ностью. Чувства эти раньше или позже выйдут наружу в виде так называемых "ре-акций протеста" (непослушание, капризы, действия назло). Такими реак-циями ребенок, по существу, стремится вернуть себе утраченное внимание взрослых. Взрослые, однако, используют эти реакции для того, чтобы объ-явить ребенка "ужасным" и тем самым оправдать в собственных глазах его изоляцию.
Ребенок, подвергаемый изоляции в качестве "ужасного", подчас вы-ступает и в роли "козла отпущения" для семьи. Для всех ее членов он од-нозначно плох, а это дает им право разряжать на нем свою агрессивность. Ведь это безопаснее, чем разряжать ее друг на друге. Ребенок при таком обращении с ним может из "ужасного" превратиться в "забитого" – он на-чинает бояться наказания за любое свое высказывание и любой поступок. Подчас из страха он пытается стать "паинькой", но это не помогает, и то-гда психолог, наблюдающий ситуацию со стороны, мог бы с уверенностью сказать, что роль "козла отпущения", навязанная ребенку, поистине уст-раивает семью. Изолируемому ребенку не¬редко приходится исполнять еще одну роль "путающегося под ногами". Он чувствует, что всем мешает и вызывает у домашних одно раздражение.
Важно отметить, что семья как основная среда жизни ребенка является сложной реальностью, и недостаточно рассматривать ее только через приз-му детско-родительских отношений. С этой точки зрения инте¬ресна модель анализа семейной систе¬мы, предложенная А. Б. Холмогоровой. В ней вы-деляются четыре аспекта рассмотрения семьи.
Первый аспект – структура семейной системы. Она понимается как квазипространственный срез семейной системы, т. е. психологическое рас-положение членов се¬мьи по отношению друг к другу, отражающее иерар-хию и степень связи между ними. Позитивной характеристикой является достаточная дифференцированность семейной системы, которая предпола-гает уважение к личной авто¬номии ее членов и способствует формированию позитив¬ной Я-концепции каждого из них.
Второй аспект – микродинамика семейной системы. Здесь важным понятием являются семейные роли – устойчивые функции в работе систе-мы, закрепленные за каждым из ее членов. Роли могут быть дисфункцио-нальными – роль жертвы, тирана и т. д. Серьезную опасность представляет собой делегирование роли взрослого ребен¬ку или так называемое смещение ролей, что типично для семей с проблемой алкоголизации, для неполных се-мей.
Третий аспект – макродинамика семейной системы. Это семейная история или эволюция. Трансмиссия – основа семейных сценариев – устой¬чивых паттернов макродинамики и структурной органи¬зации, повторяю-щихся из поколения в поколение. В ряде исследований показано,что 85% родителей, плохо заботя¬щихся о своих детях и жестоко обращающихся с ними, имели аналогичный негативный опыт в своем детстве. Этот сцена-рий повторяется не всегда, но достаточно час¬то. Уход детей из семьи (в со-циальные приюты, в соци¬альные гостиницы, в центры помощи семье и де-тям) мо¬жет стать отрезвляющим шоком для благополучной или асоциаль-ной семьи, создать почву для готовности семьи к изменениям и ломке пато-логического семейного сцена¬рия. Очень важно в этот момент осуществить семье и ре¬бенку необходимое психолого-педагогическое сопровождение.
Каждая семья развивается в определенном культур¬ном контексте, ха-рактеризующемся конкретными тради¬циями и нормами. Важно, чтобы они носили позитивный, развивающий характер. Идея наличия ресурсов для из-ме¬нений в семьях позволяет сделать оптимистический про¬гноз о возможно-сти реабилитации членов семьи. Нега¬тивные паттерны макродинамики мо-гут быть нивелиро¬ваны, как за счет специально организованной работы, как с детьми, так и с семьей в целом. Возможный вариант работы – это прове-дение тренингов по формированию установок на создание собственной се-мьи (О.У Гогицаева, 2008).
Четвертый аспект – идеология семейной системы. Это, прежде все-го, семейные ценности, традиции, нормы, правила, ритуалы, требования. Семейная идеология – важное направление работы с семьей. Семейные нор-мы и правила – это те основания, на которых строится жизнь семьи, то, что позволяет членам семьи ориентироваться в реальности, придает устойчи-вость системе за счет того, что каждый ее член знает свои права и обязан-ности. Пра¬вила есть важное условие эффективного функционирова¬ния сис-темы. Если требования противоречивы, то их де¬легирование может быть разрушительным, порождают внутренние конфликты и противоречия.
На наш взгляд, сюда следует добавить еще один важнейший аспект – духовность семейной системы. Она связана со способностью семьи в целом и, прежде всего, родителей к различению, выделению и принятию истинных нравственных ценностей, которые легли бы в основу семейной жизни во всех ее аспектах. Выделение этого аспекта связано с реализацией основной функции родителей – быть пастырем ребенка. Д. Макдауэлл и Д. Дей (2000) считают, что главное в этом направлении – чтобы родители были героями в глазах ребенка. Они утверждают, что родители могут стать настоящими друзьями для своих детей и подлинными их духовными наставнинками, ес-ли станут героями для сво¬их детей. Быть героем для ребенка значит делить с ним реальность без прикрас и притворства. Слово "герой" в словарях оп-ределяется как "храбрый", "благородный", "рискующий или жертвующий жизнью". По другому определению, герой – это выдающееся в каком-то собы¬тии, области или деле лицо, совершившее особые дости¬жения или внесшее особый вклад. Чтобы стать предметом для подражания, родители должны проявлять во взаимо¬отношениях с детьми такое сочувствие, по-следователь¬ность, честность, которые позволят им стать положитель¬ной моделью для подражания. Родитель должен стать героем для ребенка, что-бы подготовить его к полноцен¬ной жизни в современном нездоровом мире.
Дефицит позитивных моментов по названным аспектам семейной системы отмечается в дисфунк¬циональных и неблагополучных семьях, ко-торых в настоящее время становится все больше. Именно в них чаще всего наблюдается неверная ролевая система, неблагоприятный семейный стиль, нарушение внутрисемейного общения, бездуховность и нравственное обни-щание. которые ведут к деградации семьи и возникновению случаев жесто-кости и насилия по отношению к детям.
Сущность правильного воспитания состоит в том, чтобы к социаль¬но одобряемому поведению ребенка подталкивали не страх и не желание пе-ред кем-либо выслужиться, а его собственная совесть. Когда она действи-тельно сформирована в личности ребенка, то он сам в душе корит себя за всякий небла¬говидный поступок. Если же за любую ошибку или шалость ему не избежать сурового наказания (а лишение родительских симпатий тоже наказание, и весьма суровое), то совесть его приучается бездей-ствовать. К чему наказывать самого себя, если тебя и так накажут? Вме-сто укоров совести, на которые рассчи¬тывают родители, ребенок в этой си-туации чувствует лишь обиду и подспудную "жажду мщения". Непроиз-вольно "мстя" взрослым за притеснения той или иной выходкой, он под-тверждает в семье свою роль "ужасного" и таким образом попадает в порочный круг. В других же случаях, видя опасность своих выходок (на¬казание будет слишком жестоким), он рано приучается хитрить, сва-ливать свои грешки на других детей либо на взрослых, искать поддержки у одного из членов семьи, чтобы спастись от притес¬нений другого, и т. д. и т. п. Так за ним закрепляется роль маленького "хитреца" как раз-новидность роли "ужасного ребенка".
Еще одной аномальной детской ролью, которая в современных семь-ях встречается все реже, является роль "Золуш¬ки", когда из ребенка откро-венно делают прислугу в доме, а все лучшее, включая поощрения, при-надлежит в семье другим детям либо взрослым. К сожалению, в жизни эта ситуация разрешается не так благополучно, как в известной сказке. Ребе-нок, вынужденный играть эту роль, вырастает приниженным, неуверенным в себе, завистливым и несамостоятельным. Но это уже крайний пример того, как взрослые корыстно используют ребенка в выгодной для них функции.
Конечно. рассматривая негативные факторы социально-ролевых по-зиций ребенка в семье, следует иметь в виду, что неправильные действия родителей не всегда осознанны и не всегда носят умышлен¬ный характер. Это, как правило, ошибки воспитания, совершаемые взрослыми главным образом подсознательно, иногда даже с глубоким убеждением, что именно так ребенку "делают добро". Иногда такое убеждение коренится в том, что взрослый пом¬нит, как именно воспитывали его самого. И рассуждает при-мерно следующим образом: "Вот взять меня: ведь и "гоняли", и "шпы¬няли", и даже бивали в детстве, а человеком-то сделали!" Мало кто – хотя бы из понятного уважения к родителям – решится при¬знать, что его можно было сделать человеком гораздо лучшим. Во всяком случае, это ведь был не единственный возможный способ сформировать из него "че-ловека".
Здесь названы основные, наиболее типичные из неправиль¬ных ро-лей, навязываемых ребенку в "трудной" семье; в действи¬тельности их на-верняка больше. Приведенные примеры, конеч¬но, заострены. Использова-ние ребенка в той или иной "служебной" функции осуществляется чаще всего не так явно и не так последовательно. И все же подобное "воспита-ние" подчас вызывает искажения характера (либо закрепляет врожден¬ные психические аномалии ребенка). Общая черта неправильно складываю-щихся характеров – не¬достаток пластичности, т. е. способности изменяться в соответ¬ствии с требованием среды, ситуации, момента. У одних из детей с подобным характером на первый план выступает чрезмерная подвиж-ность; другие, наоборот, инертны, несколько заторможены; однако и пер-вые и вторые настолько неизменны в особенно¬стях своего поведения, что это не может не настораживать взрослых. Такие дети встречаются доста-точно редко, как, впрочем, и "трудные семьи", где они растут.
В обычной семье, в здоровом психологическом климате ребен¬ку не уготованы никакие фиксированные роли. Его любят – вот он иногда и чув-ствует себя "кумиром семьи". На следующий день он совершил шалость или проступок, и его воспринимают как "ужасного ребенка", нака¬зывают. Стараясь вернуть себе расположение взрослых, он де¬лается "паинькой" и при этом подчас "хитрецом. Видя, что хитрости его легко разоблачаются, а при¬чины "примерного" поведения достаточно прозрачны для взрослых, он с легкостью "выходит из роли" и снова делается самим собой: то шалит, то радуется со взрослыми, оттого что радует их своим поведением. Иногда он "папино сокровище", иногда – "мамино", "бабушкино" и все эти роли он исполняет с удовольствием, но не застревает ни на одной из них, посколь-ку никто его к этому не вынуждает, а самому ему высту¬пать в одной и той же роли попросту скучно. Бывает он и "му¬чителем", и "путающимся под ногами", но все это мимолетно; спустя пару часов он опять "кумир семьи".
Кем он почти никогда не бывает в здоровой семье, так это "козлом отпущения", "забитым" и "Золушкой". Зато ему предо¬ставлены роли, кото-рых не дают детям в "трудных" семьях. Это роли "помощника", "равно-правного участника беседы", "интерес¬ного человека" (интересно думаю-щего, фантазирующего, рисую¬щего, конструирующего и т. д.), "порядоч-ного человека" и т.п. Подлинное уважение к ребенку (а он как личность его заслуживает) вполне допускает обращение к нему даже как к советчику. Например, при решении проблемы: что брать, а чего не брать с собой в поход? Или: кому сегодня поручить мытье посуды, учитывая осо-бую занятость всех членов семьи? Неважно, прав ли ребенок, приводя тот или иной аргумент в такой беседе. У взрослых всегда найдутся контраргу-менты. Важно то, что при таком стиле воспитания у ребенка формируются три важнейших и благороднейших чувства: общности с родными, лич¬ной ответственности перед другими и вдобавок гордости за свое участие в жизни семьи.
Социально-ролевая структура семьи, ее нравственный и психологи-ческий климат являются важнейшими факторами личностного развития ребенка, во мно¬гом определяют "рисунок" его будущего характера, его адаптированность к жизни в обществе.

Молодая женщина влюбляется и, как это бывает, сразу же они хотят пожениться. Женщина говорит:
- Только при одном условии…
Она очень культурна, образованна, богата. Мужчина говорит:
- Любое условие приемлемо, но я не могу жить без тебя.
Она говорит:
- Сначала выслушай это условие; потом обдумай его. Это необычное условие. Условие состоит в том, что мы не будем жить в одном доме. У меня будет огромное поместье, красивое озеро, окруженное деревьями, садами и лужайками. Я построю тебе дом на одной стороне озера, а сама буду жить на другой.
- Тогда какой смысл жениться? - говорит он.
- Пожениться значит разрушить друг друга, - говорит она. - Я даю тебе твое пространство, а себе оставляю свое собственное. Иногда, гуляя в саду, мы будем встречаться. Иногда, катаясь на лодке по озеру, мы можем встретиться - случайно. Или иногда я могу пригласить тебя на чашку чая, или ты можешь пригласить меня.
- Эта идея просто абсурдна, - говорит он.
- Тогда забудь о свадьбе. Это единственно правильная идея - лишь тогда наша любовь может, продолжать расти, потому что мы всегда будем оставаться свежими и новыми. Мы никогда не будем принимать друг друга как должное. У меня есть полное право отклонить твое приглашение, точно как и ты имеешь полное право отклонить мое; свобода каждого из нас никоим образом не нарушена. Между этими двумя свободами растет прекрасное явление любви.

Дружу и с интересом общаюсь с жульем, тунеядцами, алкоголиками, наркоманами, блудниками, лжецами, завистниками, властолюбцами, дилетантами в своей сфере, чинушами, трусами, наглецами, предателями, мздоимцами, гордецами, сплетниками, хамами, лицемерами…
Короче говоря, с обычными людьми, такими же как и все мы, но в разные периоды своей жизни…
Необычных людей пока что не встречал :)

Пастухи, увидев исцеление бесноватого и возвращение его к нормальной жизни, побежали и рассказали об этом всем своим знакомым. Рассказали в том числе и о свиньях… Целое стадо погибло из-за одного человека… Рассказали так, что все жители той местности вышли навстречу к Господу и умоляли Его уйти. Просили покинуть их пределы . "Это не по-нашему, так у нас не поступают, это не наша вера… Да и вообще, не по-людски как-то все это".
Исцеленный человек захотел оставить все и пойти за Господом… Иисус его остановил: "Вернись домой, иди к своим близким, иди, ты им нужен. Иди и расскажи, что с тобою сделал Господь"… Человек пошел и рассказал о том, какой он был, и что произошло с ним, когда Живой Бог вошел в его жизнь. Он рассказал об этом домашним, рассказал соседям, рассказал всем… И люди откликнулись на его слова… Евангельское чтение говорит "весь народ вышел навстречу Иисусу"…
Две категории людей…
Одни говорят так, что мы готовы отказаться от последней надежды на восстановление отношений, сохранения семьи, веры в Бога. Мы готовы оказаться от своей мечты и от человека, который нам помогает, вопреки нашему нутру… Мы готовы выгнать из своей жизни все то, что дает нам смысл и уверенность в завтрашнем дне…
Одни говорят, может быть, и правильные вещи, но разрушают людей вокруг себя…
Другие говорят так, что воскресает надежда, появляется вкус к жизни, приходит желание строить, а не разрушать… После таких слов мы готовы сами пойти туда, где есть жизнь. Пойти туда, где окрепнет наша вера, уврачуется наша совесть, просветлится наш разум… И мы делаем шаг навстречу Богу и переступаем порог Церкви… Другие говорят, может быть, непривычные вещи, но, слушая их, хочется жить…
Вывод прост: научись удаляться от разрушающих и открой сердце для Господа, дающего тебе жизнь…
Да, и не думай постоянно о свиньях…

Прорыв – это прощание;
прощание навек с тем, что знакомо и что близко,
с тем, что возможно имеет и положительные стороны…

Карл Барт (1886-1968)

В повести А.П. Чехова «Степь» из разговора попутчиков Егорушка понимает, «что у всех его новых знакомых, несмотря на разницу лет и характеров, было одно общее, делавшее их похожими друг на друга: все они были люди с прекрасным прошлым и с очень нехорошим настоящим; о своем прошлом они, все до одного, говорили с восторгом, к настоящему же относились почти с презрением. Русский человек любит вспоминать, но не любит жить» .
«Любит вспоминать, но не любит жить»… Церковная традиция в тексте Священного Писания сохранила память о женщине, потерявшей из-за привязанности к прошлому свое настоящее и будущее, потерявшей свою жизнь…
А дело было так. Достаточно давно в жизнь одной обычной семьи вошло чудо. К людям пришли ангелы Господни, пришли чтобы спасти от смерти, сказав Лоту, главе семейства, казалось бы простые слова: «спасай душу свою: не оглядывайся назад, и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть». Ангелы даже помогли семье сделать этот непростой выбор в пользу жизни: «взяли его за руку его, и жену его, и двух дочерей его, и вывели его, и поставили его вне города» .
«Жена же Лотова оглянулась»… Она посмотрела назад. Там был ее дом, там оставалась ее радость и боль, там жила ее любовь к мужу, там росли ее дети, там прошла ее жизнь. Она оглянулась и «стала соляным столпом» . Она осталась в своем прошлом. Пусть и в хорошем прошлом, но осталась там. Осталась вне жизни. Осталась навсегда. Прошлое просто помешало ей выжить. Вот и вся история…
Ветхозаветное предостережение «не оглядывайся… чтобы тебе не погибнуть» в наше время звучит не менее актуально, чем две тысячи лет назад. Остаться и погибнуть можно как в хорошем, так и в плохом прошлом. Жена Лота погибла в хорошем прошлом. Многие из нас гибнут в плохом…
Слишком просто мы сегодня вязнем в нашем прошлом. Увязаем в старых обидах, страхах, предательстве, несправедливости, увязаем в боли. И, вроде бы, хотим все это забыть, даже делаем усилие отвлечься от неприятных воспоминаний, переключиться на что-то позитивное. Но, как назло, наша память и наши близкие снова и снова возвращают нас в прошлое.
Прошлое временами будет напоминать о себе. Напоминать, захватывая мысли и сердце, реанимируя ушедшие переживания… И вот, надо как-то научиться отпускать свое прошлое. Речь идет не о банальном забвении прошлого, а том, чтобы с прошлым научится жить дальше. Но прежде, отпустив его…
«Время лечит» - обычная отговорка тех, кто не хочет нести ответственность за прошлую трусость и ложь, нести ответственность за подлость и предательство. Нечто подобное происходит и с Пилатом из произведения Анатоля Франса «Прокуратор Иудеи»: «Понтий Пилат нахмурил брови и потер рукою лоб, пробегая мыслию минувшее. Немного помолчав, он прошептал: Иисус? Назарей? Не помню» . Сложно вспоминать то, о чем мечтаешь забыть раз и навсегда…
А нередко и мы сами будем вытаскивать из прошлого свою обиду и боль… Так уже бывало с нами. В детстве, разбив коленку в кровь, мы ждали когда рана заживет и покроется корочкой. Но отчего-то у каждого из нас появлялась одна и та же мысль - содрать ее вновь…
Наверное, это было подсознательное желание, чтобы о нас снова кто-то позаботился, нас вновь пожалели. Поэтому когда ты видишь человека, возвращающегося к боли из прошлого, не суди его. Он просто желает получить сочувствие и заботу окружающих.
В христианской традиции человек учится общежитию со своим прошлым через опыт прощения. Прощение не равно забвению. Поскольку с церковной точки зрения забывчивость в нас «от невнимания, несерьезности, черствости, нечувствительности к греху, а грех, тяготящий совесть, не забудется» .
Духовное взросление предполагает, по меньшей мере, три этапа: 1. Я прощаю, помню и живу с прошлым дальше; 2. Я прощаю, помню, но не живу прошлым; 3. Я прощаю, помню, но прошлое уже не влияет на мое настоящее и будущее.
Как трудно бывает сказать «я прощаю тебя» тому, кто причинил мне боль… Еще сложнее вырасти в эту самую фразу «я прощаю тебя». Пройдут месяцы, а может и годы, прежде чем произнесенная фраза наполнится соответствующим содержанием и придет исцеление…
«Прошлое не проходит, - замечает митр. Антоний Сурожский, - прошлое остается в нас, пока оно не изжило. А изживается оно подвигом покаяния со стороны грешника и подвигом прощения со стороны жертвы» .
Но даже и тогда из глубины нашей памяти прощенная обида и нанесенная рана будут поднимать в нас справедливое негодование и щемящее чувство боли. И это вовсе не означает, что мы не простили. Просто нечаянно прикоснувшись к шрамам, мы вспомним о времени и причинах их появления. Не более того. Ведь ты уже простил. Ты уже научился жить с прошлым дальше. Если прошлое не мешает твоему настоящему – значит ты простил.
А с памятью не борись, борись с равнодушием, завистью и ложью…
Равнодушие поражает меня тогда, когда я вижу своего обидчика из прошлого обделенным, несправедливо наказанным, оплеванным и растоптанным. Когда вижу, как у него начинает что-то рушиться в жизни. Вижу и… прохожу мимо. Ну и пускай несправедливо его облили грязью. Пусть оклеветали и разрушили его жизнь. Мне-то какое дело до всего этого? В конце концов, сам и виноват. Наконец, любимая фраза равнодушного христианина: «это тебя Бог наказал». Это мы так вслух говорим.
А про себя добавляем: «Так тебе и надо! Это тебе за всю мою боль. За все, что ты сделал. Это тебе за все то, что было у тебя и никогда не будет у меня». И какая-то необъяснимая радость охватывает равнодушного человека, который с удовольствием начинает рассказывать другим о бедах, обрушившихся на голову своего врага из прошлого…
Зависть охватывает меня тогда, когда я обнаруживаю, что мой враг из прошлого оказывается в зоне комфорта. У него все складывается в работе, творчестве, семье. Почему-то «он не погиб», почему-то «Бог его не наказал», отчего-то «семья у него не распалась». Не помогло мое желание, мои действия и даже мои молитвы, чтобы столкнуть его в яму. А мне ведь так этого хотелось…
И я начинаю судорожно искать объяснение его успеху. Да это все его родители. Это его друзья, а не он сам. Просто у него могущественные покровители. А если я вдобавок «церковный человек», то, конечно же, с библейской осведомленностью замечу: «это ему лукавый помогает»… Но даже если все это правда, ты-то почему и чему завидуешь?
Ложь проявляется во мне тогда, когда приглушенное прошлое позволяет мне начать общаться с моим врагом из прошлого… «Время прошло, чего теперь-то кулаками махать?», «Давай не будем возвращаться к прошлому»…
Но если в сердце остались зависть и равнодушие, то не лжем ли мы, вступая в диалог с врагом из прошлого? Может для начала, если я церковный человек, попытаться примириться с Богом, простив своего врага в молитве?
Как воцерковленные люди мы в преддверии причастия вспоминаем о своих ошибках, исповедуем свои грехи. Мы просим прощение. Просим прощение у Бога и у ближнего. И, вроде бы, все нормально к воскресению. Но как назло по пути в храм на наши глаза попадается человек, которого мы просто не перевариваем. И наш благочестивый настрой мгновенно исчезает. Обида из прошлого мгновенно оживает в нас и нам уже не до причастия… Ну почему же именно сейчас?! Ведь все было так хорошо и благочестиво. Но Бога обмануть нельзя. Человека можно, себя можно, - Господа нельзя.
И вот в этот момент не надо отчаиваться и отказываться от прощения, и отказываться от причастия. «Я теперь без мира в сердце не пойду к причастию». «В таком настроении грех причащаться». Подобные ложные мысли необходимо откинуть простой честностью перед Господом. «Господи! Я думал, что у меня получится простить его. Не получилось… И главное, Господь, я не просто не могу, я, честно сказать, не хочу его прощать… Слишком много боли он мне причинил… Я обижен. Я очень на него зол, Господь… Но Ты, Господь, умер за каждого из нас. И за него и за меня. Ты любишь нас одинаково. Мне трудно понять и принять это… Но я прошу Тебя, помоги мне простить его, как и Ты прощаешь меня. Как меня прощали мои близкие и незнакомые люди много раз в моей жизни. Прости и помоги простить. Прости его, Господь… И оживи меня Жизнью Своей. Оживи через принятие Причастия». Вот как-то так…
У каждого из нас могут родиться свои собственные слова. Главное, чтобы они прозвучали, оформившись в молитву. Господь может разрушить власть прошлого над нами. Главное сделать шаг из своего прошлого навстречу настоящему, сделать шаг навстречу Богу. В остальном Он обязательно поможет. Он исцелит твое сердце, исцелит твою память. Он даст тебе мужество простить, и с памятью о прошлом, даст силы жить полноценной, красивой жизнью в твоем настоящем.
«Не оглядывайся назад… чтобы тебе не погибнуть»…

В статье анализируются причины и психологические последствия заброшенности ребенка в семье. Мы обозначаем возникающее в связи с таким положением семьи психологическое состояние ребенка как состояние "одиночества". Подобное состояние может иметь место даже в том случае, если ребенок живет в полной и, казалось бы, благополучной семье. Возникновение таких состояний связано с так называемым психологическим одиночеством, которое связано с дефицитом функции общения и взаимодействия родителей с ребенком, его психологической заброшенностью, оставлением ребенка на откуп современным СМИ и в первую очередь телевидению.
Анализ причин состояния одиночества ребенка приводит к следующим выводам. Первая причина заключается в банальной нехватке времени. Родители большую часть своего времени проживают на работе, и, оказываясь в пространстве семьи, чаще всего не способны перестроиться. Отсюда и одна из самых распространенных ошибок в диалоге с ребенком – начинается разговор о том, что создает проблемы для родителей: оценки, учебный процесс и успеваемость, здоровье ребенка, его поведение и даже целостность одежды и обуви. Шаблонные вопросы родителей «как сегодня в школе?», «спрашивали?», «чем кормили на обед?», «уроки сделал?», «устал?» предполагают стандартные ответы ребенка: «нормально», «нет», «как обычно» и т.п. Подобное механистичное коммуникативное поле, создаваемое родителями, способствует формированию негативного чувства одиночества ребенка: «у них до меня нет дела».
По справедливому замечанию французского психоаналитика и педиатра Франсуазы Дольто, «о ребенке говорят много, но с ним не говорят» [8]. Родители говорят с ребенком о внешнем: друзьях, учителях, оценках и т.п. Сам ребенок, его ощущения, переживания, мечты, радости и страхи остаются вне поля зрения родителей. Тем самым все самое главное ребенок осмысливает самостоятельно, один на один с самим собою.
Вторая причина связана с перегрузкой информацией и отсутствием четких ориентиров, как для ребенка, так и для его родителей. Сегодня место ведущее место в сфере информационного и познавательного влияния на ребенка, по мнению многих ведущих специалистов, активно занимают «медиакоммуникации» [12]. Воздействие массмедиа на протяжении определенного времени способно полностью изменить представления человека о мире и социальной реальности (теория культивирования). СМИ формируют общественное отношение и интерес к важным вопросам современности, прежде всего, с помощью информационных сообщений (теория диктовки повестки дня). Информационный продукт содержит в себе обязательный стимул для вызова запланированной реакции потребителя (теория социального научения). В конечном итоге, массмедиа претендует на роль единственно верного источника наших знаний о мире и нашей роли в нем (теория социализации).
Таким образом формируется массовая культура. На первый взгляд кажется, что термин «массовая культура» то же самое, что и культура масс. «Однако, то, что им обозначается на самом деле, представляет собой культуру для масс, ориентированную на манипулирование их сознанием… Как правило, под красивой внешней оболочкой скрывается главная - идеологическая функция массовой культуры, которая заключается в формировании выгодных обществу ценностных ориентаций личности. Одним из назначений массовой культуры выступает таким образом «организация» свободного времени человека, для интенсивного идеологического воздействия на него. Свободное время оказывается регламентированным обществом, создающим для каждого конкретного индивида определенную иллюзию свободы выбора, - свободы выбрать из предлагаемой ему для потребления средствами массовой коммуникации той или иной продукции» [10, с. 71].
Третья причина проистекает из страха ребенка остаться один на один с действительностью, остаться без присутствия родителей: собственным взрослением, очередной проблемой, новыми ощущениями, нестандартным событием и т.п. Ответственность родителей в данном случае заключается в умении сформировать навык самостоятельности у своего ребенка. В противном случае любой разрыв для личности ребенка в процессе социализации будет чересчур болезнен и психологически травматичен.
Способность отпустить собственного ребенка, привив ему навык самостоятельного, осознанного мышления, является своеобразным табу как для матери («он/она еще совсем ребенок… тебе еще рано»), так и для отца («мал еще принимать решения, пока живешь со мною будешь делать то, что я тебе скажу»).
Таким образом, ребенок соглашается с навязанной ему моделью пассивного ожидания самостоятельного будущего, без ответственного, осознанного, собственного поведения в настоящем. Ощущая внутренний разрыв между тем, что он слышит и тем, что ощущает, ребенок, подчиняясь авторитету взрослых, опять таки остается один на один с самим собою.
Польский педагог, врач и писатель Януш Корчак (1878-1942) отстаивал точку зрения, согласно которой нет просто детей, есть люди. И задача взрослых, осознающих огромную ценность детства в развитии личности, создать необходимые условия для полноценного развития личности ребенка [11]. Мысли Я. Корчака были в значительной мере развиты и реализованы в трудах французского психоаналитика, представителя парижской школы фрейдизма Ф. Дольто.
Франсуаза Дольто (1908-1988), разделяя взгляды философа и психоаналитика Жака Лакана (1901-1981) на структурирование бессознательного, как структурирование языка, и придавая важнейшее значение в развитии личности коммуникативным законам, в 70-е годы ХХ века сформулировала теорию бессознательного образа тела [9]. Упомянутая теория более известна педиатрам и детским психологам как модель Зеленого Дома (La Maison Verte).
Модель Зеленого Дома представляет собой место социализации детей в возрасте до трех лет, включающую комплексную профилактику различных отклонений детского развития, помогающую детям перейти от семейной жизни к общественной. Это специально организованная пространственная и психологическая среда, способствующая становлению независимости ребенка, его психологическому отрыву от родителей, являющаяся принципиально новым этапом в жизни ребенка.
Первый Зеленый Дом был организован Франсуазой Дольто в январе 1979 года в Париже. Сегодня подобные центры существуют во многих странах Европы. В 1995 году в Москве усилиями Российского общества Януша Корчака был открыт подобный центр, правда, с несколько иным названием «Зеленая дверца».
Четвертая причина лежит в духовной сфере личности ребенка. Интерес представляют, прежде всего, работы, выполненные в русле экзистенциальной и религиозно-ориентированной психологии. В частности упомянем о знаковом событии в мире отечественной психотерапии и психологии. 25 апреля 2007 года Комитет модальностей объединенной профессиональной психотерапевтической Лиги России утвердил в рамках Лиги новое направление (модальность) – «Религиозно-ориентированная психотерапия» [4].
Рассматривая направление религиозно-ориентированной психотерапии, С.А. Белоусов справедливо замечает, что «в ее парадигме практикующие специалисты не используют веру в те или иные религиозные ценности, но апеллируют к самой возможности веры, принимая во внимание духовное измерение человеческой личности… Настоящей религиозно-ориентированной психотерапии присуща открытость. Это свойство включает в себя такие параметры, как спонтанность, диалогичность, «присутствие Третьего», упование на милость Высшего. Это терапия устремленная вверх. Ее целью является выход из стагнации отживших психологических защит. Ее результат непредсказуем ни для терапевта ни для клиента. Оба они, в меру возможности веры, отпущенной каждому из них, надеются на обетованное: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам», Мф 7:7» [3].
Целый ряд авторитетных отечественных психологов указывают на важность духовного компонента в работе с человеческой личностью (В.В. Абраменков, Б.С. Братусь, В.В. Рыжов, Ф.Е. Василюк, В.И. Слободчиков, С.А. Белорусов, А.Н. Кричевец). К слову сказать, в 2007 году целый номер Московского психотерапевтического журнала был посвящен вопросам христианской психологии. Проф. Б.С. Братусь в своей статье «Заметки о внешнем оппонентном круге христианской психологии» подробно рассмотрел основные линии оппонирования христианской психологии со стороны представителей светского психологического сообщества. Анализируя точку зрения оппонентов христианской психологии, проф. Б.С. Братусь предлагает свой взгляд на существо «отечественной вершинной психологии», рассматривая ее как развитие заложенных в культурно-исторической традиции возможностей [5].
Появляются новые отечественные школы, к примеру, школа понимающей психотерапии (Ф.Е. Василюк, 2007). Проводится концептуальная разработка предмета социальной психологии детства, как нового междисциплинарного направления исследования ребенка в истории развития культуры и общества (В.В. Абраменкова, 2000) и т.д.
В своем диссертационном исследовании проф. Ф.Е. Василюк говорит о преодолении структурной проблемы в современной отечественной психологии, преодолении разрыва между общей психологией и психологическим консультированием, путем создания консультативной (терапевтической) психологии, как области научного знания и построении в рамках данной области психотехнических систем на основании отечественной научной психологической традиции [6, c.10].
Делая следующий шаг, проф. Ф.Е. Василюк в другой работе указывает на «глубинную связь между страданием и познанием», справедливо обозначая трехкатегорийную схему реагирования человека на ситуацию беды, – «действие-переживание-молитва» образующую единую смысловую целостность [7, с. 5-6].
Проф. В.В. Абраменкова предлагает в рамках социальной психологии детства рассматривать сущностное пространство отношений ребенка с Богом, которое образуется в силу мифологичности детского сознания, его веры в сверхъестественное (В.В. Абраменкова, 2000). «Духовность ребенка, по мнению В.В. Абраменковой, есть составная часть детской субкультуры, ее вертикальное измерение, отношений ребенка с миром, которые эксплицированы в детском творчестве и фольклоре (играх, рисунках, стихах, песенках, детских молитвах). На примере экспериментального изучения сострадания/сорадования в детских группах В.В. Абраменкова продемонстрировала, что феноменология отношений к другим людям не может быть понята лишь из житейской логики без учета нравственно-духовной природы ребенка» [2, с. 6-7].
Сегодня наблюдается широкое распространение нарушений психического развития детей, получивших в последнее время название антропогений (В.И. Слободчиков, А.В. Шувалов, 2001). Это нарушения психики и личности ребенка, обусловленные неблагоприятным влиянием на него другого человека, в первую очередь родителей. Эти проблемы, как показывает анализ, проистекают из духовно-психологических причин. Как ни парадоксально, но родители, давая жизнь ребенку, могут ее забрать или сделать невыносимой. Родители способны как на чудеса любви, так и на причинение ребенку непоправимого вреда. Связанность ребенка с родителями таит в себе как целительную силу, так и болезнетворную опасность.
Духовно-нравственное нездоровье родителей, как свидетельствуют данные исследований (А.А. Адрущакевич, 2003; Б.С. Братусь, 1988; В.В. Рыжов, 2006; Е.Ю. Шулакова, 2002), их нездоровый образ жизни и лежащие в его основе безнравственные ценности обладают свойством воспроизводиться в детях. то зависит от содержания создаваемой в семье психологической среды.
Чтобы обеспечить ребенку условия здоровой и полноценной жизни необходимы психологически благополучные условия семьи. Что касается душевного и духовного здоровья и психологического состояния ребенка, то оно, по мнению специалистов, имеет интерсубъектную природу (В.И. Слободчиков, А.В. Шувалов, 2001). Это означает, что в течение периода детства человека подлинным субъектом его развития является не ребенок сам по себе, но общность ребенка и взрослого. И если родители не проявляют любви, эмоционально не привязаны к ребенку, если ребенок нежеланный, если он психологически "заброшен" родителями, то его развитие будет очень осложнено. Это значит также, что если душевно и духовно нездоров значимый для ребенка взрослый, если он ведет нездоровый образ жизни, то и ребенок не сможет быть здоровым. Если неблагополучны родители, то не будет с психологической точки зрения благополучным, а значит и здоровым ребенок.
В детстве важны содержательные взаимодействия ребенка со взрослыми. Без любви, тепла, эмоционального и физического контакта у ребенка не будет уверенности в защите и благополучии. Ребенок сможет стать взрослым и независимым, только обретя эту уверенность. Если не будет полноценного общения ребенка со значимыми взрослыми, родителями, матерью или это общение будет иметь пагубное влияние на ребенка, возможно возникновение психологического неблагополучия.
Именно это и лежит в основе антропогений, то есть психологических болезней ребенка, обусловленных влиянием значимых взрослых. Специалисты единодушны в том, что состояния ребенка непосредственно зависят от окружающей его обстановки и, в первую очередь, отношений с близкими ему и значимыми для него людьми.

Не на то взирает Бог, сколько кто делает,
а на то, из чего происходит дело

Фома Кемпийский (1379-1471)

С христианской точки зрения, духовное и нравственное - не одно и то же. Нравственность – это мое отношение к миру, к людям, к самому себе. А духовность - это то, почему я отношусь к окружающим подобным образом. Нравственность – это мое поведение и мои слова[1]. Духовность – мотив.
Понимая это, мы сможем избежать традиционной ловушки – оценивать человека только лишь по его словам и поступкам. «По плодам их узнаете их» (Мф. 7,20). А значит, не торопись «встречать человека по одежке»…
Образ Христа в Евангелии с точки зрения невоцерковленного человека выступает внешне вполне «безнравственным». Достаточно вспомнить недоуменные и даже жестокие по форме слова Господа, оброненные хананеянке, у которой была одержимая дочь: «нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мф. 15,26). Категоричные слова, брошенные в лицо апостолу Петру, «отойди от Меня, сатана» (Мк. 8,33). Вспомнить изгнание торговцев из храма (Мк. 11,15-16). Да еще много чего вспомнить…
Да и в нашей с вами жизни нравственное и духовное не всегда совпадает.
Родители, наказывающие своего ребенка в общественном месте (например, в Церкви), выглядят жестокими, несправедливыми и нетерпеливыми в глазах зевак. Однако все меняется, когда мы сами оказываемся в роли родителей. И тогда сразу же вспоминается опытом жизни подтвержденная церковная мудрость: «наказывай сына своего, доколе есть надежда, и не возмущайся криком его» (Притч. 19,18), «кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Прит. 13,24)[2].
А что до церковной жизни, то, в этом смысле, полезной окажется и древняя суфийская притча: «Один человек взлетал во время молитвы - сказал ученик. Птицы летят еще выше – ответил учитель. Одного человека видели сразу в двух местах – не унимался ученик. Дьявол может быть сразу в тысяче мест – заметил учитель. Что же высшее? – удивился ученик. Встать поутру, пойти на базар, купить провизию, приготовить себе трапезу, - и во всем этом не забывать о Боге».
«Почему я это делаю?» и «каков источник моей силы?» - вот те два простых вопроса, честно ответив на которые, я пойму, сколько духовного в моем нравственном.
«С небес многие вещи выглядят иначе, чем с земли. И наши молитвы оттуда выглядят иначе»[3]…
Хананеянка желала лишь выздоровления своей дочери, а Сам Господь ей был по большому счету безразличен. Петр думал не о Христе, а о своем будущем, когда удерживал Господа от крестного пути. И уж конечно же торговцы заботились не об удобстве для прихожан храма, расставляя торговые ряды с обиходами религиозного быта в святом месте.
В конечном итоге оказалось, что внешне «безнравственным» поведением Христос, пусть и в разное время, но все таки достучался и до хананеянки («исцелилась дочь ее в тот час»), и до апостола Петра («паси овец Моих»), и до многих увидевших изгнание торговцев из храма, а быть может и до самих мерчендайзеров…
Церковь призывает нас не торопиться судить себя, судить ближнего и судить Бога. Надо дождаться плода. Иногда он зреет быстро, а порою следует запастись терпением… Но в любом случае, время, потраченное на ожидание, не пропадет.
Хананеянка дождалась исцеления дочери. Петр дождался славы, о которой мечтал, и прощения, о котором уже и мечтать не мог. Сердца многих людей откликнулись на зов веры спустя годы и уже через апостольскую проповедь.
Духовное и нравственное не одно и то же. Нравственность – это мое отношение к миру, к людям, к самому себе. А духовность – это то, почему я отношусь к окружающим подобным образом. Нравственность – это мое поведение и мои слова. Духовность – мотив.

Успокоится плачем страх,
Растворится в любви вина,
И оттает душа в слезах,
Понимая, что прощена
Константин Кинчев («Горько», рок-группа «Алиса»)

Сегодняшнее апостольское послание говорит нам о том что «жизнь явилась» (1-е Ин. 1,2). Что это означает для нас с вами? Что принципиально нового христианство говорит о жизни и о ее качестве?
Удивительно, но церковная традиция чаще всего говорит о том чего в жизни нам попросту не хватает, говорит о том, без чего наша с вами жизнь выглядит скучной и пустой.
А для жизни оказывается не так-то много и надо – нам необходимо здоровье, нам важна самореализация, нам хочется комфорта и достатка, нам нужны люди, которым мы не безразличны, мы с надеждой ожидаем появления близкого человека (а кто-то и рождения ребенка)…
И еще кое что не достает человеку для нормальной жизни – вера в Живого Бога. Почему? Да потому что без этого стерженька, без веры как то быстро все обесценивается и сходит на нет.
Здоровье слабеет. Комфорт, достаток и самореализация со временем перестают радовать. Близкие люди (как впрочем, и мы сами) искусно и последовательно отравляют наши чувства, разрушая самые светлые ожидания. Дети… они почему-то слишком быстро вырастают и как-то одинаково предают нас уходом в свою самостоятельную, взрослую жизнь. Им еще нужен наш ресурс, но уже не нужны мы сами…
И вот если мы бежим от веры, защищаемся от Бога, отказываемся от единственно верной точки опоры для своей жизни, то все из чего состоит наша жизнь, начинает сыпаться как карточный домик. Это просто дело времени… И особенно в период подведения итогов жизни, или перед лицом смерти…
Наверняка каждому из нас знакомо состояние отсутствия жизни. Мы устаем, мы теряем, мы обижаемся. И жизнь куда-то уходит… «Да, мне жить не хочется после этого!». «Да как я теперь с этим жить буду!». Вот как-то так мы и кричим в образовавшуюся пустоту. Поскольку к Богу кричать не научены…
Сегодняшнее чтение говорит нам о том, что Живой Бог приходит на землю, чтобы мы наконец-то смогли докричаться до Него. Вернее чтобы Он смог докричаться до каждого из нас… На самом деле крича, мы порою не слышим Его ответа, а если и слышим, то не всегда способны различить голос Божий среди множества других голосов. И вот здесь Церковь из своего многовекового опыта дает ряд важных советов в отношении нашей с вами жизни.
Во-первых, ты несовершенный человек и ты образ Божий. А это значит, что не смотря на все страшное и недостойное что у тебя есть внутри – ты Его образ. Да, ты поврежден грехом. Ты болеешь грехом. Ты слишком часто в своей жизни допускаешь ошибки. А слово «грех» в переводе как раз и означает «промах, ошибка». Об этом и сегодняшнее новозаветное чтение: «Если говорим что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1-е Ин. 1,8). В тебе это есть…
Но из этого не следует что ты чужой Богу. Да, мы слишком далеко забрели, уйдя на чужбину, покинув отчий дом. Но Господь не ищет предлога, чтобы нас обвинить и наказать. Тем более, что для этого и предлога искать не надо, достаточно посмотреть на то, о чем мы думаем и как себя ведем, когда нас не видят другие…
Господь смотрит на наши раны от наших же ошибок и желает только одного - исцелить нас: «Он прощает все беззакония твои, исцеляет все недуги твои» (Пс.102,3). «Кто Бог, как Ты, прощающий беззаконие и не вменяющий преступления остатку наследия Твоего? Не вечно гневается Он, потому что любит миловать» (Мих. 7,18).
Поэтому перестань играть с самим собою и с Богом. На сегодняшний день, ты - такой какой есть со всеми твоими плюсами и минусами. Господь знает, какие мы на самом деле и при этом не отказывается от нас. И ты не отказывайся от себя самого. Все что в тебе есть это – ты сам. Церковный опыт учит простому правилу - не беги от себя, а беги к Нему.
Иди к Нему, со всем своим скарбом и пожитками, главное иди к Богу. Именно таких как мы с вами Господь и зовет «придите ко Мне все труждающиесся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11,28). Слышите? Не уничтожу, не попрекну, а помогу. Важно решиться, и пойти со всем, что там внутри у нас накопилось за долгие годы (или за последние дни) к Господу…
Во-вторых, зачем тебе оставаться больным, если есть возможность встать на ноги? Вот лишь два текста, которые стоит запомнить, чтобы не отказываться от жизни, заметь от своей собственной жизни. Первый текст – «не предавайся греху и не будь безумен: зачем тебе умирать не в свое время?» (Еккл. 7,17). Второй текст – «глупые умирают от недостатка разума» (Прит. 10,21).
Мы совершаем грехи, мы ошибаемся и как следствие вся наша жизнь превращается в единый заколдованный круг «сначала экзамены, затем уроки». Грех оглупляет человека. И вместо того чтобы обратиться за помощью к Богу, вместо того чтобы получать даром качественную информацию в Церкви – человек ищет заменители…
А казалось бы чего проще? «У кого из вас не достает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, - и дастся ему» (Иак. 1,5). Но с детства навязанная пословица «бесплатный сыр бывает только в мышеловке» мешает поверить, что нас не будут использовать. Можно подумать, что сейчас нас никто не использует. Использует и по полной программе…
А, Господь ждёт. Так для чего позволять оглуплять себя? Почему надо бежать от правдивого и исцеляющего церковного слова? Зачем тебе оставаться больным, если есть возможность встать на ноги?
В-третьих, если ты уже христианин – торопись благодарить. «За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе» (1-е Фес. 5,18).
Апостол Иоанн пишет: «Если исповедуем грехи наши, то Он… простит нам грехи (наши) и очистит нас от всякой неправды» (1- Ин. 1,9). Вот как раз тот текст, который останавливает типичное ёрничество: «чтож теперь можно всю жизнь грешить и каяться, - попросил прощения и никакой тебе ответственности и заботы»…
Греческое слово exomologesis - переводится как «исповедание греха» так и «благодарность за воспринятый дар прощения». Получается, что попросить прощения – это только лишь половина подлинного покаяния. Вторая половина намного сложнее – свою жизнь выстроить из чувства благодарности за прощение и исцеление.
Так бывает и в нашей жизни, в отношениях с близкими. Тебя прощают там, где по определению ты не заслуживаешь снисхождения. И у тебя два пути – или плюнуть на прощение и доверие и продолжить гадить, или же измененным отношением, выправленной жизнью отблагодарить и оправдать оказанное доверие. Все упирается в личность, того, кто тебя простил и подарил еще один шанс. Насколько этот человек для тебя дорог? От этого зависит твой следующий шаг…
Точно так и в церковной действительности. Мы попросили прощение у Господа… и забыли сказать простое слово - «спасибо». А говорить о каких то поступках вообще не приходится. Мы с вами получили столько всего от Бога, получили просто так. Другие люди, такие же как и мы (и даже наверное в чем то лучше нас) не получили даже части того что дал нам Господь. И как мы собираемся дальше жить? Будем жить с полученным, без Бога? Или жить с полученным, благодаря Господа? Выбор за каждым из нас…

…Люди мне простят от равнодушия,Я им - равнодушным - не прощу!
Александр Галич (1918-1977)

В сегодняшнем Евангелии говорится о нечувствии, нечувствии греха, нечувствии своего греха (Мф. 7,1-5).
Получается, что чужую ошибку, чужую неправду я вижу, а свою уже не чувствую (Мф. 7,3). Так бывает и в отношениях с человеком - ты его еще видишь, но уже ничего к нему не чувствуешь: ни жалости, ни любви, ни ненависти, ничего. Он тебе просто безразличен…
В христианской традиции синоним нечувствия–равнодушие. Своё равнодушие не кажется нам чем-то страшным. «Моя хата с краю, ничего не знаю. Наше дело – сторона. Ни во что я не вникаю, тяжела мне роль такая! После нас – хоть потоп. Своя рубашка ближе к телу. Я вполуха слушаю это – равнодушие» - вот лишь малая часть присловий, за которыми мы прячем свое нечувствие. Но это свое, а вот чужое. Не дай нам Бог, столкнуться с равнодушием по отношению к себе или к своим близким…
Антон Павлович Чехов (1860-1904), верно заметил что «равнодушие это паралич души, преждевременная смерть». Равнодушие проявляется в нас ни вдруг, а вызревает постепенно. Иссушают наше сердце прежде всего сравнение и неблагодарность. И мы становимся бесчувственными, становимся равнодушными. Все самое настоящее в нашем сердце оказывается скованным параличом нечувствия.
Я сравниваю что-то свое (семью, детей, одежду, зарплату, должность) или себя самого с другим… Если проигрываю в сравнении, - возмущаюсь. Возмущаясь, начинаю осуждать и себя и того, кто как мне показалось успешнее чем я сам. Устав от осуждения и себя и другого я подцепляю необъяснимую грусть, давящую тоску и у меня начинают опускаться руки. И уже все равно, что со мной, все равно что с моими, и тем более все равно что с другими…
Вот почему церковная традиция настойчиво призывает каждого из нас - не сравнивай себя с другими, разве только в том случае, когда стоит равняться на доброе поведение ближнего и на его правильное отношение к самому себе, близким и к Богу.
В остальном – сравнивай себя с самим собою. То, каким ты был и каков ты теперь. Пусть ни все сразу. Но ведь в чём-то ты стал лучше. Конечно же еще много боли, много прошлых и настоящих ошибок… Много «дров наломали», слишком много… О характере вообще молчу… Но все же есть, пусть и небольшие победы, но они твои. И Господь это видит. И вот надо научиться не штурмовать высоты, которые не наши. Нас никто не заставляет их одолевать. Это горькая зависть или убийственное сравнение толкает нас на преодоление тех планок, которые для нас недосягаемы и даже опасны. Поскольку в очередной раз падая мы свыкаемся с мыслью – «а все равно ничего не получится». И знаешь, не получается при таких мыслях и таком вот своеволии… Заканчивается все ростом устало-опытного равнодушия в различных сферах нашей жизни, в том числе и в духовной…
Еще одна причина рождающая равнодушие - я не благодарю за получаемое… А за что благодарить? Ведь как-то все само собою получилось. Ну, позаботились обо мне. Ну защитили меня. Ну подсказали мне. Не оставили один на один с проблемой. Дали еще один шанс. Помогли с работой. Ведь это же всё обычные вещи. Что мне теперь всем «по гроб жизни» обязанным быть?!
Кстати, таким же образом мы ведем себя и в отношении с Богом. Остался в живых – причем здесь Бог?! Просто повезло… Встретил достойного человека и создал нормальную семью - так и без Него бы все само собою сложилось (правда, вот не складывалось, почему то, но разве мы об этом вспомним?). Финансовый доход увеличился – так этого же всего я сам добился…
Отсутствие благодарности постепенно приучает нас к равнодушию… Замечу, что в христианском понимании благодарность – это всегда жертва. Да и не только в христианской традиции.
А в семье разве не так? Мы любим своих близких и вкладываем в них деньги, свое время, свое здоровье, свою жизнь… Отношения не измеряются суммой, часами и минутами. Но без отданных сумм, отданных часов и минут – настоящих отношений просто нет.
Поэтому если ты христианин, то прекрасно понимаешь что любить Бога – это прежде всего любить человека рядом с собою: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1-е Ин. 4,20-21). Кстати, об этом же говорит и апостол Павел: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1-е Тим. 5,8).
С другой стороны ты говоришь что «я люблю человека, люблю Бога». Но в чем проявляется эта любовь? Только лишь в словах? Если ты любишь, то тебе будет не все равно в чем твой близкий ходит, что ест, как его настроение, каково его здоровье.
Если ты любишь артиста, то на его выступление ты придешь с букетом цветов, и это при том что ты уже купил билет на концерт…
Если ты любишь Бога, то тебе не будет безразлично как и на что живет твоя Церковь.
Таким образом, ты приучаешь себя к повседневной благодарности Богу и человеку. И тогда равнодушию остается не так много места в твоем сердце.
И еще один евангельский образ в преддверии сегодняшнего причастия. Образ фарисея и мытаря (Лк. 18,9-14). Сразу скажу, что в этой притче – оправданы оба. Фарисей в меньшей, а мытарь в большей степени. Пока фарисей говорил в целом о том каких пороков в его жизни нет, все было нормально, но здесь он вспомнил о мытаре стоящем на паперти храма. И вспомнив, сравнил себя с ним. Как только он начал сравнивать себя с конкретным, живым человеком – он ступил на путь осуждения.
Осуждение начинается с безобидного сравнения. «Смотри Господь, я не такой как он!». А то Бог не знает, какие мы на самом деле. Или мы действительно считаем, что Богу «на пальцах» необходимо объяснить какой плохой наш ближний, и насколько хорош я?
А ведь чего греха таить, нередко даже библейские тексты и цитаты церковных авторитетов пускаем в ход только для того, чтобы доказать Богу, что он (она) не достойны снисхождения и прощения.
А Евангелие, напротив призывает нас прощать. Слышите? Прощать… «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6,14-15).
Поэтому выход один – не осуждать и прощать. Тяжело? Конечно же да. Устаем? И здесь, наша правда. Но прощение и избавление от осуждения необходимо, прежде всего, нам с вами. Не прощая, мы превращаемся в заложников своей неправильной позиции. В пространстве непрощения мы страдаем не меньше, а то и больше чем наш должник. И как легко становится на сердце, когда мы переступаем любую из двух границ прощения – прощая или прося о прощении…
В преддверии причастия мы вспоминаем о своих ошибках, исповедуем свои грехи. Мы просим прощение. Просим прощение у Бога и у ближнего. И вроде бы все нормально к воскресению. Но как назло по пути в храм на наши глаза попадается человек, которого мы просто не перевариваем. И наш благочестивый настрой мгновенно исчезает. Обида из прошлого мгновенно оживает в нас и нам уже не до причастия… Ну почему же именно сейчас?! Ведь все было так хорошо и благочестиво. Но Бога обмануть нельзя. Человека можно, себя можно, - Господа нельзя.
И вот в этот момент не надо отчаиваться и отказываться от причастия. «Я теперь без мира в сердце не пойду к причастию». «В таком настроении – грех причащаться».
Подобные ложные мысли необходимо откинуть простой честностью перед Господом. «Господи! Я думал, что у меня получится простить его. Не получилось… И главное Господь я не просто не могу, я честно сказать не хочу его прощать… Слишком много боли он мне причинил… Я обижен. Я очень на него зол, Господь… Но Ты Господь умер за каждого из нас. И за него и за меня. Ты любишь нас одинаково. Мне трудно понять и принять это… Но я прошу Тебя, помоги мне простить его, как и Ты прощаешь меня. Как меня прощали мои близкие много раз в моей жизни. Прости и помоги простить. Прости его, Господь… И оживи меня Жизнью Своей. Оживи через принятие Причастия».
Вот как то так… У каждого из нас могут родиться свои собственные слова. Главное чтобы они прозвучали, оформившись в молитву.
Будем учиться благодарить, будем учиться радоваться маленьким собственным победам, и пусть Господь поможет каждому из нас простить тех кому уже давно поставили диагноз «непрощенный»…

Закхей, «человек богатый», искал видеть Иисуса (Лк. 19,2-3). Спрашивается - зачем? Обычно к Богу мы обращаемся не из зоны комфорта, не от изобилия, а когда боль входит в нашу жизнь… По меньшей мере, выглядит странным, что тот, у которого, казалось бы, есть все, ищет Бога…
Но и за видимым успехом, за внешним благополучием, нередко скрывается опустошенность и разочарование. Все это умело маскируется под нарочитую уверенность, опытность, респектабельность, современность и даже религиозность. Что-что, а пустить пыль в глаза ближнему и самим себе мы умеем. И как раздражают нас те, в присутствии которых мы внутренне обнаруживаем эту игру в самих себе…
Обнаруживаем игру в надежных друзей, обнаруживаем игру в послушных Богу и Церкви прихожан, обнаруживаем игру в порядочного, искреннего и здравомыслящего человека. Как все замечательно было до сих пор: я и честный, я и современный, я и глубокий, я и сильный, я и сочувствующий, я и прощающий, я и верующий… И вдруг, появляется вот этот (вот эта) и маски моментально слетают…
Конечно же, мы всегда находим оправдание тому, почему мы не прощаем его или её, отчего ненавидим вот этого человека, почему упрямо придерживаемся того, что в других с завидной пылкостью осуждаем. «Был бы человек, а статью найдем» - вот железная логика человека с сорванной маской…
Закхей был не просто богатым человеком, он был руководителем службы по взиманию налоговых поступлений с населения. Внешне он был вполне успешным руководителем, но нашлось бы немало тех, кто справедливо назвал бы его негодяем, взяточником, вором, предателем и лицемером. Закхей знал об этом и с этим жил. Мы привыкаем ко всему. Сначала боремся и оправдываемся, затем начинаем давить и ломать, а потом просто привыкаем. Привыкаем и становимся циниками. «Да мне все равно, плевать я хотел на их мнение,» - и это лишь начало тупика… Когда равнодушие входит в нашу с вами жизнь, мы перестаем опознавать зло… Грань стирается, и мы идем ложным путем, прикрываясь вещами, в которые внутри и сами уже не верим (но признаться в этом – это какой позор! «Я же всю жизнь вел себя и говорил вот так, а теперь что? Мне нужно сказать, что я не прав? Нет уж, давайте оставим все как есть»). Мы идем ложным путем и тогда, когда совершаем поступки, которые в глубине осуждаем (правда только в других, не в себе)…
Закхей был таким же, как и мы. Закхей жил среди таких же, как и мы с вами. И, наверное, Закхей уже начинал задыхаться. Задыхаться от людей и от самого себя.
Любое, пусть и самое незначительное зло, бесследно в нашей жизни не проходит. А мы неизбежно творим зло. Каждый на своем месте. Каждый по отношению к тому, кто рядом с нами. Порою осознанно, а нередко по неведению. Впрочем, от этого суть дела не меняется – зло оставляет свои следы в нашей жизни. Отсюда и нервотрепки, и болезни, и расстроенные отношения… Случается, что какая-то необъяснимая тоска вдруг навалится и тогда хоть «на стену лезь»…
Вот, Закхей и полез на стену, вернее на смоковницу (Лк. 19,4). Закхей переступил порог стыда и сомнения – он захотел чего-то большего, чем то, что было в его жизни. Влекомый зовом веры, он поднялся над толпой, которая ненавидела его, и которую презирал он. Закхей наконец-то вырос до веры. Он поднялся над толпой, поднялся над ненавистью, ехидством, презрением, завистью, он поднялся над прошлым…
Французский публицист Шарль Пеги (1873-1914) справедливо писал: «Нужно совершить над собой насилие, чтобы не верить». Закхей слишком долго ломал себя неверием людям, ломал ложью самому себе, ломал себя неверием Богу. И, наконец, он сломал свое неверие естественным порывом вылезти. Может быть, сам того еще до конца не осознавая, он полез наверх из своей ямы…
Второе, что поражает в сегодняшнем Евангелии, это то, что Господь в очередной раз останавливает толпу ради одного человека. Вспомните незрячего Вартимея, вспомните вдову из города Наин, вспомните женщину страдавшую кровотечением в течении двенадцати лет. Господь всегда останавливает толпу ради одного.. Ради того, кто хочет вылезти из ямы. Значит, ему необходима помощь. А разве другим, тем, что в толпе, не нужна помощь? Скажу неожиданно – нет, не нужна, пока не нужна. До тех пор, пока человек не дойдет до ручки, пока он не полезет на стену, он не будет способен видеть, слышать, он не будет способен верить… А значит остановку толпы Иисусом ради него, он воспримет как нечто само собой разумеющееся и… и останется в яме неверия…
Господь останавливает толпу и говорит Закхею: «сойди скорее! Сегодня Мне надобно быть у тебя в доме» (Лк. 19,5). «Сойди скорее», вот теперь уже не медли, не сомневайся, тебя увидели, тебя услышали, ты не безразличен, Бог пришел именно к тебе. В произведении Н.С. Лескова «На краю света», отец Кириак говорит о людях, пришедших к вере в Бога: «Пусть за краёк Его ризы держатся – доброту Его чувствуют, а Он их Сам к Себе уволочёт». Так и произошло в случае с Закхеем: Господь выволок его из безнадеги и душевного раздрая…
И последнее: Закхей, приняв Иисуса с радостью (Лк. 19,6), сказал: «Господи! половину имения моего я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лк. 19,8). Заметьте, в Закхее вместе с обретением веры произошла реанимация и честности. Казалось бы, в запале пообещать: «Господи да все забирай, мне ничего теперь не нужно. Все отдам». Но Закхей сказал честно: «половину отдам, а все не смогу».
Французский писатель Леон Блуа (1846-1917) справедливо писал: «Закрытая ладонь есть смерть». Закхей не жадничал, но и не надевал новых масок, он наконец-то почувствовал свободу, духовную свободу. И вероятно поэтому Христос сказал ему: «ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама. Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее»» (Лк. 19,9-10).
Закхей преодолевает неверие, преодолевает жадность, преодолевает лицемерие. Но все это только начало, первая победа. Ее не надо удержать любыми правдами и неправдами. Надо просто довериться Господу и слушаясь Его врастать в церковную жизнь. Жизнь где есть место тебе любому – сидящему в яме, и лезущему на стену, пока еще играющему в религию и уже живущему осмысленной жизнью во Христе. В Церкви тебе рады любому и в любом состоянии, самое главное не оставайся только лишь за толпой, не оставайся только на смоковнице, и проснувшись на следующее утро после своего обещания Богу не жадничай и отдай обещанное, потому что «закрытая ладонь – это смерть». Аминь.

Н.В.ГОГОЛЬ (1809-1852)
А насчет чортика и всяких лезущих в голову посторонних гостей скажу вам: просто плюньте на них! Скажите: мне некогда, у меня есть теперь много забот поважнее. А еще лучше скажите: у меня есть другие, высшие обязанности: мне нужно благодарить Бога за то что сохранил меня до сих пор, что я еще живу на свете, что жизнь моя еще нужна для добрых дел. Некогда, некогда, сатана, убирайсь себе в свою преисподнюю! Он, скотина, убежит поджавши хвост.
А.О. Смирновой, 10 июля 1850 года

Ибо у Бога не останется бессильным никакое слово.
Тогда Мария сказала: се, раба Господня; да будет Мне по слову твоему.
Евангелие от Луки 1,37-38

Благовещение – евангельское событие, рассказывающее нам о явлении ангела, который возвестил Марии о том, что приближается время прихода Христа Спасителя в мир. А значит, настала пора и для обычного человека совершить необычное, великое дело – стать Матерью Господа и Спасителя Иисуса Христа. Эта евангельская история об осмысленности, благодарности, честности и решимости. Эта история об обычной женщине, изменившей миллионы человеческих судеб.
Первое, о чем нам говорит сегодняшнее Евангелие, - это честное и осмысленное поведение Марии. Она «смущается», она «размышляет» (Лк. 1,29). Есть место эмоциям, но и разум не оттеснен на задворки. Она размышляла об услышанном и увиденном. Так важно для каждого из нас не давать волю одним чувствам, не подчинять себя только лишь эмоциональному порыву в вопросах веры.
Да и не только веры. Из опыта своей собственной жизни мы можем подтвердить апостольские слова «гнев человеческий не творит правды Божьей». Или, по-другому, «не руби с плеча», «не пори горячку». А то чаще всего получается так: дал волю эмоциям, разломав всех и вся (а вдобавок и себя самого), и зашёл в тупик. А затем начинаешь думать, как бы теперь все уладить.
Мария не торопилась, она размышляла. В главных вещах не надо торопиться… Твое спасение, твоя жизнь и, в конце концов, жизнь твоих близких – это слишком серьезные вещи, чтобы от них отшутиться или спрятаться в делах. И вот здесь не торопись уйти в цинизм или в повседневную суету (работу, учебу, решение проблем). Если тебя позвал Господь, не рискуй отказываться… Он может позвать тебя через человека, пригласившего тебя в Церковь. И ты уже готов привести стандартные доводы того, почему ты не пойдешь на богослужение: «богослужение слишком рано», «у меня домашние дела», «у меня деловые встречи», «болит голова», «тяжесть на желудке», «хорошая программа по ТВ», «не наша у вас вера», «я уже был в вашей церкви», «у вас в церкви есть люди, видеть которых не могу», «с Богом я и дома пообщаюсь, почитаю Писание, помолюсь»… Да и мало ли еще чего ты можешь напридумать, оправдывая подлинную причину своего нежелания переступить церковный порог и оказаться в Божьем присутствии. А настоящая причина очень проста: Бог для тебя не представляет какой-либо ценности, Господь не является важной частью твоей жизни. А вот деньги являются важной частью твоей жизни, связи являются, машина является, пища является, одежда является, обиды являются, зависть и злость являются, творчество является, удовольствия являются, люди являются,. А вот Господь нет. Конечно же, вслух с этим ты не согласишься, будешь спорить, защищаться. Но правда остается правдой: ты Его просто не любишь… Когда ты кого-то или что-то любишь, ты к этому стремишься.
Удивительно, что Мария, смущаясь и, быть может, даже сомневаясь, ставит вполне рациональный вопрос: «как будет это, когда я мужа не знаю?» (Лк. 1,34). Не грех спрашивать, не грех сомневаться и разочаровываться, ошибка – бежать от церкви и Бога в своей жизни. Мария не пряталась, она спрашивала, она пыталась понять, прежде чем сказать «да» или «нет».
Второе, мы видим милосердие Божье, проявленное по отношению к Марии. Никаких доказательств из Священного Писания, никаких сиюминутных чудес, никакой рекламы и заманивания. Простое обращение к реальности в жизни близкого Марии человека. «Твоя родственница, Елисавета, - беременна», и все… «Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестый месяц» (Лк. 1,36).
Зачем тебе что-то доказывать – посмотри на свою жизнь, какой она была без Бога и какой стала, когда ты начал обращаться к Нему… ”Ну и что? Так ведь вот эта проблема так и не разрешилась, да еще и новые появились! Причем здесь Бог?!”, или “эта ситуация все равно бы разрешилась и без Бога” - это стандартные возражения неблагодарного человека.
Точно так же мы проявляем неблагодарность и к тем, кто когда-то нам помог, защитил, прикрыл, поддержал. Когда помогали, давали взаймы, поддерживали, близкие и друзья были хорошими. А затем, когда миновала беда, яма позади, мы поднялись и горделиво бросаем обидные слова своим родителям, близким и друзьям: «А причем ты-то здесь?! Я сам все разрешил. Да и без тебя все равно бы это все разрешилось. И без тебя бы я нашел этого человека. И без твоей помощи получил то, в чем нуждался. И без твоих слов и советов перетерпел и успокоился бы»…
Елисавета была благодарным человеком, и она дождалась чуда в своей жизни. Всю жизнь прождав и, вероятно, отчаявшись, она не отвернулась от Бога. И Бог подарил ей сына. Она стала матерью Иоанна Крестителя, Иоанна Предтечи.
Мария оказалась благодарным человеком. Она радовалась и благодарила Бога за чудо, которое произошло с ее родственницей. Вероятно, именно поэтому позже она сказала ангелу: «се, раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (Лк. 1,38). Если я благодарный человек, то я иду к Богу, а не списываю все на случайность. Если я благодарный человек, то я иду к тому человеку, который пытался мне помочь, а не сотрясаю воздух фразами: «ну и что толку, что он пытался мне помочь, так ведь ничего не вышло, за что ему спасибо? за то, что я ждал и ничего не получил?!». Если я благодарный человек, то я иду к тому человеку, который мне помог и мне не жалко ни времени, ни слов для него. Если я благодарный человек, то я иду к Богу…
Наконец, последнее, ангел произносит глубокие слова, фактически это обетование: «Ибо у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк. 1,37). И Мария слышит их.
Бог сотворит все как Он задумал, сделает то, что Ему нужно - с тобой или без тебя. Но где тогда будешь ты? Что ты сможешь Ему сказать? Да, понятно, что «я просто испугался», «мне помешал финансовый кризис или дефолт», «из меня выпили все соки тесть и теща (свекор и свекровь)», «мне не повезло с родителями и работой», «я уже стар или слишком молод», «это не мой уровень», «у меня слишком много проблем и без того»… Но что с тобою будет после таких слов? Жизнь ведь нам не принадлежит и от нас не зависит, мгновение - и нас уже нет. А дальше суд перед Господом и решение твоей участи…
Мария, услышав обетование, сказанное ангелом, не медлила. Она подумала, все взвесила и сказала «да». Вот теперь уже Мария не брала время для раздумья. Зачем? Согласно христианской традиции «между правильной мыслью и правильным поступком не должно быть мгновения»… Иначе ты передумаешь, другие голоса тебя отговорят пойти по правильному пути. В такой момент уже не надо думать, а надо действовать: «начни и делай; Господь будет с тобой» (1-Паралипоменон 22,16). Мария, сказав «да», открыла дверь для Рождества Христова…

Господи, я прошу Тебя, научи меня верить, научи думать, научи чувствовать, научи благодарить и научи меня действовать. Сохрани от поспешности, сохрани от промедления. Дай мне ощущать радость жизни и служения Тебе. Во имя Иисуса Христа. Аминь.

Подлинный мир и настоящая радость обнаруживается нами в контексте веры. Поскольку в контексте дешевеющего рубля, дорожающих продуктов и коммунальных платежей, радости, скажем, - никакой. А мира в душе найти и вовсе не получится. Да и откуда ему взяться, если голова болит о детях, болит о платежах, болит о долгах, болит об одежде и обуви, болит о жилье. Честнее сказать, голова болит от нехватки финансовых средств.
Правда, в Евангелии остался нам пример человека, у которого голова о деньгах, скажем так, не болела. У него хватало на все, и уже даже не помещалось… Но, подобно нам, он решил подстраховаться: «вот, что я сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое. И скажу душе моей: душа! Много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись…» (Лука 12,18-19). Положа руку на сердце, каждый из нас хотел бы оказаться на месте этого богача. Нет, конечно же мы люди верующие, и пусть бы у нас было не столько, как у него, но хотя бы квартира у нас и у детей, обстановка, машина, одежда, постоянный доход, и так, чтобы еще по мелочам хватало и еще оставалось. Мы же ведь с вами многого не хотим, только самое необходимое…
И вдруг, этого человека Господь называет «безумным». Почему? Вроде бы и дом, и деньги, и на черный день есть. И будущее детям обеспечил. Почему он назван глупым? Дело в том, что вся жизнь этого человека была поставлена в зависимость от денег. Вся жизнь была потрачена на деньги… Наверное, он как и мы говорил, что деньги не главное. Но все, о чем он думал – это были деньги (прочитайте внимательно эту притчу). И голова у него все-таки болела о деньгах: куда их деть?
«Вот бы мне такую головную боль!» - быть может, улыбаясь, думаешь ты. Но вот здесь не надо ёрничать. В свое время и фарисеи смеялись над Христом, но только по одной причине – они были сребролюбивы (Лука 16,14). Вся их жизнь вращалась вокруг денег…
Богач из притчи назван «безумным», потому что все, на что он потратил свою жизнь, ему не достанется. Мгновение - и тебя уже нет. Для кого все это (годы нервов, бессонных ночей, сделок с совестью, заработанный гастрит)? Казалось бы, очевидный ответ – жене, детям. Но проблема в том, что тебя уже во всем этом нет. И если отношения с близкими были нормальные, то им деньги без тебя не в радость. Если же отношения были «никакие», то тебе становится обидно, что ты всю жизнь пахал, а плоды твоего труда достанутся тем, кому ты глубоко безразличен.
Кстати, в притче ничего не говорится о его семье и близких людях. Когда человек с головой уходит в зарабатывание денег, у него уже нет семьи, нет близких, нет родных. Нет, они конечно же есть, и вроде бы все ради них и для них. Но ты сам оказываешься в полном одиночестве. Ты ориентирован на дело и деньги, и твои близкие начинают видеть в тебе источник своей безопасности, видеть в тебе денежный мешок…
С другой стороны, удивительно, что Сам Христос помещает на одну чашу весов Себя и деньги: «Никакой слуга не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне (деньгам, богатству)» (Лука 16,13).
Почему? Дело в том, что когда Бог или деньги входят в нашу жизнь, они подчиняют нас себе. И либо деньги начинают управлять тобою, либо о твоей жизни заботится Господь. Если ты попытаешься деньги удержать и с их помощью обезопасить свой завтрашний день, то ты неизбежно столкнешься с их катастрофической нехваткой. Они (деньги) будут «кричать»: «Нас у тебя мало. Срочно займи нас, возьми кредит, найди еще одну работу. Тебе нас не хватает»… Все это сразу же начнет отравлять отношения с близкими людьми. Нехватка денег озлобляет и делает бессильным.
Христианская традиция из многовекового опыта свидетельствует о том, что во время кризиса «Лучше уповать на Господа» (Псалом117,8). Почему лучше? Потому что доверяясь Богу, ты не изводишь себя и своих близких вопросами денег. Более того, если ты верующий человек, тебе не придется договариваться со своей совестью: «Господи, мне на жизнь-то не хватает, какие там пожертвования, а тем более десятина? У меня просто нет лишних денег»… При этом ты быстро убегаешь от грустных воспоминаний о потраченных деньгах на пустые вещи за последнюю неделю…
Знаешь, а их и не будет при таком вот образе твоих мыслей и поведении. Господь в древности говорил к таким же, как мы: «обратите сердце на пути ваши. Вы сеете много, а собираете мало; едите, но не в сытость; пьете, но не напиваетесь; одеваетесь, а не согреваетесь; зарабатывающий плату зарабатывает для дырявого кошелька» (Аггей 1,5-6). Как-то обидно получается. Чем больше прилагаем усилий мы на входе, тем грустнее становится от грошей, полученных на выходе. И это не только в финансовой сфере. Так бывает и в отношениях с близкими – тратишь уйму времени, сил, нервов, а в итоге не только «спасибо» не услышишь, но еще и целую кучу претензий получишь в свой адрес. И чем старше мы с вами, тем чаще встречаемся с подобной ситуацией в своей жизни.
Почему,любя повторять пословицу особенно во время кризиса «на Бога надейся, а сам не плошай», мы воспринимаем только вторую часть фразы? Почему забалтываем фразу «на Бога надейся»? Период финансового кризиса – время для надежды прежде всего на Господа.
А на кого и на что еще надеяться? Надеяться на своих должников? На то, что они, понимая тяжесть финансового кризиса, наконец-то вернут тебе долг? Если в них еще остались начатки порядочности, они, самое большее, придут к тебе и скажут: «потерпи на мне, и все тебе заплачу» (Мф. 18,26). А если нет, то жди поток грязи и лжи в отношении себя…
На кого надеяться? На кредиторов? Надеяться, что они, понимая как тебе сейчас тяжело, повременят с требованиями, а еще лучше, умилосердившись, простят долг (Мф. 18,27)? А если нет, то посадят тебя в темницу, и будешь там, пока не отдашь весь свой долг (Мф. 18,30).
В Евангелии оставлен нам образ человека - обычного человека, человека, который во время кризиса поставил свою жизнь в зависимость от Господа. В зависимость ни от денег, ни от связей, ни от своих сил, а от Господа (Мк. 12, 41-44).
Женщина, потерявшая мужа и оставшаяся без средств к существованию, пришла в храм и совершила с точки зрения нормального человека ненормальный поступок. Она пожертвовала Богу свои последние деньги, пожертвовала две лепты. И Господь обращает наше с вами внимание на ее поступок. Христос оценил не сумму пожертвования, и не то, что это были ее последние деньги. Вдова прекрасно понимала, что найти работу для женщины во время кризиса и когда тебе уже не до 30-ти достаточно сложно. Проесть остаток денег – самое простое, а что потом? И, взяв деньги, она пошла
в Церковь, пошла к Богу. Положив их в сокровищницу, она тем самым всю свою жизнь поставила в зависимость от Господа. Слышите? Ни от денег, а от Бога. Удивительно, она не винила Бога в за то, что у нее умер муж, не обвиняла Его в том, что теперь ей не на что жить. «Бедная вдова» молча, не на показ опустила две лепты в корзинку для пожертвований, тем самым как бы говоря Господу: «Деньги не помогли остаться в живых моему близкому человеку, и деньги не вернут его к жизни. Мне не на что и не на кого опереться, будь Ты моей опорой. Господи позаботься Ты о моей жизни»…
Подлинный мир и настоящая радость обнаруживается нами в контексте веры. Поскольку в контексте дешевеющего рубля, дорожающих продуктов и коммунальных платежей радости, скажем, - никакой. А мира в душе найти и вовсе не получится. Да и откуда ему взяться, если голова болит о детях, болит о платежах, болит о долгах, болит об одежде и обуви, болит о жилье. Честнее сказать, голова болит от нехватки финансовых средств…
И так важно во время финансового кризиса довериться Господу, доверив Ему свою жизнь и свои средства.
†
Господи я прошу Тебя, позаботься о моей жизни. Благослови мою работу, благослови мои деньги. Помоги не ожесточиться во время финансового кризиса. Сохрани от озлобления, сохрани от резких слов, сохрани от разрыва отношений с близкими. Укрепи мою веру. Дай мне мир, радость и уверенность в том, что Ты любишь меня и заботишься обо мне. Во имя Иисуса Христа. Аминь.

Рождество, как на Западе… Три простых напутствия

умей отдавать (время, деньги, эмоции, силы, жизнь своим близким)

благодари (благодарностью человек растёт в любви, радости, финансах, растёт в дружбе)

осуществляй мечту (твой близкий человек этого очень хочет, но вряд ли об этом тебя попросит, а быть может он уже отчаялся ждать от тебя осуществления своей маленькой (или большой мечты). Сделай усилие и пусть мечта близкого человека осуществится).

Рождество, как на Западе… А важнее, чтобы Небо стало ближе к тебе через эти три простых поступка по отношению к самым близким

В 1925 году английский мыслитель Г.К. Честертон, глядя на ситуацию в христианском мире, написал слова, не потерявшие своей актуальности и по сей день:
«Мы знаем, как случилось чудо - молодые поверили в Бога, хотя Его забыли старые. Когда Ибсен говорил, что новое поколение стучится в двери, он и думать не мог, что оно стучится в церковные врата…
Да, много раз - при Арии, при альбигойцах, при гуманистах, при Вольтере, при Дарвине - вера, несомненно, катилась ко всем чертям. И всякий раз погибали черти»


Честертон Г. К., Собр. соч.: В 5 т.: Т. 5: Вечный Человек. Эссе / Пер. с англ.; Сост. и общ. ред. Н. Л. Трауберг. - СПб.: Амфора, 2000

«Вне Церкви человек может иметь все кроме спасения.
Может иметь почести, может иметь таинства,
может петь аллилуйя, может говорить аминь,
может держать Евангелие,
может иметь веру во имя Отца и Сына и Святого Духа и проповедовать ее…
Вне Церкви человек может иметь все кроме спасения»
блаженный Августин (354-430)

К Богу человек приходит, когда в его жизни «все не так, как надо»: что-то беспокоит, где-то болит, почему-то не складывается… Мы интуитивно начинаем тянуться к Тому, мимо Кого ежедневно пробегали из-за нехватки времени, а главное желания… Постепенно или вдруг в каждом из нас созревает желание переступить порог надежды, еще один порог, ведь остальные уже в этой жизни нами оббиты… Мы делаем попытку обратиться к Богу и… сходить в Церковь. Но если в христианском понимании вера в Бога не мыслится без жизни в Церкви, то в сознании современного человека вполне нормальным является деление на веру в Бога («в душе то я верю») и церковную жизнь («я еще не созрел до этого»).
А на вопрос «почему ты не ходишь в Церковь?» многие из нас, наверное, ответят правдивыми словами Владимира Высоцкого: «Нет! И в церкви все не так, все не так, как надо». Однажды столкнувшись в церковной среде с невниманием к своей боли, ударившись о равнодушие и формализм, мы решаем, что сюда мы больше ни ногой…
Удивительно, что нечто подобное мы обнаруживаем и в своих семьях, когда бесконечно прощая и понимая чужих, мы отказываем в том же своим близким… И, наверное, это объяснимо: к самым близким у нас завышенные требования - точно такие же, как и к Церкви. Вот почему мы так чутко воспринимаем пусть и небольшую ложь верующих людей, так болезненно реагируем даже и на малое хамство в церковной среде. Ведь по своему замыслу Церковь должна быть средой отличной от окружающего мира, который «весь во зле лежит» (I-е Ин.5,19). Вероятно по этой же самой причине еще в V веке святитель Иоанн Златоуст заметил: «Церковь - это не стены и крыша, а вера и житие».
Но, даже живя по-христиански, мы обрастаем не только полезными навыками, но и вредными привычками. И как быт в семейных отношениях нередко убивает само чувство, церковный быт способен убить веру. Кажется, Майя Плисецкая однажды сказала: «С годами приходит опыт, но уходит чувство прыжка». Наверное, по этой причине мы и сталкиваемся с устало-опытным равнодушием прихожан Церкви, и, что еще более печально, мы начинаем замечать это самое равнодушие и формализм в самих себе.
И все-таки человек тянется в Церковь. Мы неодинаково оказываемся в церковном пространстве - в радости или с болью, в молодости или в пору подведения итогов жизни.
Но три этапа духовного взросления для каждого из нас неизбежны: 1. “Это все ерунда, даже не говорите мне ничего об этом”; 2. “Согласен, в этом что-то есть, я же не отрицаю, просто хочу разобраться”; 3. “Да как же я этого раньше не видел?!”.
В Церковь нас зовут разные люди и зовут по-разному.
Нас может пригласить незнакомец. Сам бы я и не пошел никогда, но совершенно посторонний человек позвал. Все было как-то странно и не понятно: обстановка, люди, слова… А потом пришло чувство защищенности и комфорта, появился смысл в дальнейшей жизни. И теперь я здесь, теперь я в Церкви.
В Церковь нас бесконечно долго зовут друзья и близкие. Мы раздражаемся, отшучиваемся, подтруниваем над их верой и образом жизни, ссылаемся на нехватку времени. Хотя сами, чего греха таить, нередко живем по верной русской пословице: «Хоть церковь и близко, да ходить склизко; а кабак далеконько, да хожу потихоньку». Но в какой-то момент мы поддаемся на уговоры, поддаемся, просто чтобы от нас отстали. Мы идем с ними в Церковь. А потом еще раз посещаем Церковь, но уже тщательно скрывая от своих близких добрые чувства и мысли, возникающие у нас на богослужении. А затем мы остаемся здесь, остаемся в Церкви.
Да, и самое главное: в Церковь человек приходит сам. Нас могут звать, убеждать, стыдить, даже угрожать. Но к вере, к Богу, в Церковь каждый из нас приходит сам. Вот почему на вопрос «и давно ты в Церкви?», как правило, трудно ответить. Нет, конечно, подумав, мы можем вспомнит год и даже день когда переступили церковный порог. Но вот когда мы обрели веру, нашли друзей, почувствовали радость и вкус к жизни сложно сказать. Более того, верующий человек, уже живя церковной жизнью, с трудом вспоминает как он жил без Бога и Церкви.
Мы по-разному взрослеем в церковной среде. Но взрослеем не одни и не сами по себе. По верной мысли русского мыслителя и богослова Сергея Фуделя, «церковь есть тайна преодоления одиночества» . Наше одиночество, полагал русский религиозный философ Николай Бердяев, «преодолевается потому, что есть Бог. Бог и есть преодоление нашего одиночества, обретение полноты и осмысленности». А сама тайна христианства, согласно Н.А. Бердяеву, есть тайна преодоления одиночества, и преодоления именно в Христе .
В церковном пространстве человек обнаруживает свое неодиночество через усилие в добре. В Церкви мы стараемся освободиться от главенства лишь своего мнения и научиться слушать человека рядом с собой. Именно в Церкви мы осваиваем искусство общежития с такими же, как и мы сами. Наконец, в церковном окружении человек начинает отчетливо ощущать присутствие Живого Бога в своей жизни.
В Церкви человек нащупывает точку опоры для своей жизни. Именно жизнь ищет каждый из нас, устав от ее отсутствия в повседневности. В свое время еще Н.В. Гоголь удивлялся этому парадоксу: мы ищем жизни, но не там, где она есть, а от самой жизни убегаем. Да и саму «церковь, созданную для жизни, мы до сих пор не ввели в нашу жизнь» .
Основные теги счастливой жизни современного человека вмещаются пожалуй что в 15 слов: здоровье, покой, милосердие, доверие, дети, понимание, семья, реализация, дружба, общение, деньги, мир, надежда, любовь, жизнь. Нажав любой из них, мы по гиперссылке неизбежно оказываемся в церковном пространстве. Пространстве, в котором главенствуют три основополагающих негласных заповеди христианского отношения к ближнему: не навреди, не оставь и не пройди.
Не навреди - прежде всего, словом. Поскольку именно словом мы лишаем человека любого из пятнадцати приведенных тегов, лишаем любви, дружбы, семьи, денег, мира, лишаем жизни.
Не оставь близкого человека один на один с его проблемой. Не оставь его, когда ему нужна твоя поддержка, нужна твоя вера в него, нужны твои авторитет и знания, нужны твои деньги, нужно твое время.
Не пройди мимо большой радости или маленькой беды человека. В первом случае ты ослабишь влияние зависти в своем сердце, во втором - преодолеешь собственное равнодушие. А человек получит слова поддержки, похвалы и радости, или почувствует с твоей стороны сопереживание, сострадание и заинтересованность.
Наконец, в Церкви человек обретает спасение, даруемое Господом. «Христианское понятие спасения, пишет прот. Александр Шмеман, - это восстановление Жизни с большой буквы, Жизни вечной и нестареющей, о которой знает человек, что он для нее создан. И не слабость, а сила человека в том, что этого спасения он ждет и его получает от Бога. Ибо Бог и есть та Жизнь, которую потерял человек, подчинив себя без остатка миру, растворив себя до конца во времени и смерти. И вот мы верим, и мы знаем, что «Жизнь явилась» (1-е Ин. 1,2). Да, люди продолжают умирать по-прежнему, по-прежнему мир наполнен разлукой, печалью и страданием. Но в нем загорелся и горит свет веры. Сам мир и сама жизнь снова получили смысл и глубину, само время наполнилось светом, вечность вошла в нашу жизнь уже сейчас и здесь. Нет больше одиночества, нет страха и тьмы, Я с вами, - говорит Христос, - с вами сейчас и навеки, всей любовью, всем знанием, всей силой. Вот все это и есть спасение».
Спасает человека Бог, но именно в Церкви человек учится жить спасительно, жить по-христиански. Мы много раз ошибались и больно ударялись в последствии, поэтому так важно слушать и слышать опыт Церкви, слышать Господа, чтобы не ошибиться навсегда…
Любой из нас - стоящий на пороге Церкви, или уже находящийся в ее пространстве, ожидает от Церкви понимания, помощи, искренности, честности и порядочности. Каждый из нас желает оказаться в среде, где не надо казаться, не надо прятаться, не надо лгать. Мы хотели бы, чтобы Церковь была таким местом. А Церковь, в свою очередь, призывает каждого из нас постараться стать честнее, ответственнее, мягче, добрее и порядочнее. Церковь зовет человека к Богу и к тому, чтобы наша вера была претворена в жизнь. В таком случае и сама Церковь, обогатившись присутствием честных, любящих и верующих людей, сможет стать той зоной комфорта, которую ищет каждый из нас…
«Где нет любви - нет и Церкви, есть только видимость, обман, который отталкивает людей. Помоги нам, Господи, стать Церковью, а не только видимостью ее» …

Основные теги счастливой жизни современного человека вмещаются пожалуй что в 15 слов: здоровье, покой, милосердие, доверие, дети, понимание, семья, реализация, дружба, общение, деньги, мир, надежда, любовь, жизнь. Нажав любой из них мы по гиперссылке неизбежно оказываемся в церковном пространстве. Пространстве, в котором главенствуют три основополагающих негласных заповеди христианского отношения к ближнему: не навреди, не оставь и не пройди.
Не навреди, прежде всего словом. Поскольку именно, словом мы лишаем человека любого из пятнадцати приведенных тегов, лишаем любви, дружбы, семьи, денег, мира, лишаем жизни.
Не оставь, близкого человека один на один с его проблемой. Не оставь его когда ему нужна твоя поддержка, нужна твоя вера в него, нужны твои авторитет и знания, нужны твои деньги, нужно твое время.
Не пройди, мимо большой радости или маленькой беды человека. В первом случае ты ослабишь влияние зависти в своем сердце, во-втором, преодолеешь собственное равнодушие. А человек получит слова поддержки, похвалы и радости, или почувствует с твоей стороны сопереживание, сострадание и заинтересованность.

Молитва истинная от надежды происходит»
Святитель Тихон Задонский

Есть два противоположных состояния, в которых мы одинаково честны. Это наша радость и наша боль. Нас слышно, когда нам действительно хорошо. Мы ликуем, когда получилось: сдан зачет или экзамен, приняли на работу, ответили взаимностью, диагноз не подтвердился, переговоры прошли удачно, успели на последний автобус, ребенок родился здоровым, получен долгожданный кредит без хорошей кредитной истории, въехали в свою квартиру, на суде оправдали, начальник наконец-то подписал… Короче говоря, у нас получилось. Мы естественны и искренни в своей радости и нам все равно, что видящие нас со стороны вздрагивают от нашего громкого голоса и смеха, крутя пальцем у виска. Нам слишком хорошо чтобы обращать внимание на реакцию окружающих…
Нас видно, когда нам по настоящему плохо. Мы меняемся в лице и в голосе. Мы утрачиваем комфорт. В своей жизни мы чего-то или кого-то лишаемся: нас предали, дико болит голова, уволили с работы, разрушилась семья, разбили машину, потеряли деньги, поссорились со знакомыми, умер близкий человек. В такие моменты мы искренни в своих переживаниях. И нам слишком плохо, чтобы обращать внимание на реакцию окружающих…
В радости или в боли мы приобретаем первый молитвенный опыт. Причем зачастую это происходит неосознанно, как бы само собою. «Ну, слава Тебе Господи! Обошлось», - говорим, когда нам хорошо. «Господи спаси», - когда плохо. Но дальше этого не идем. Почему? «Вы как будто стыдитесь обращаться к Богу с просительными молитвами. Не есть ли это утонченная гордыня? Просить – это свойство нищего попрошайки». А к роли попрошайки мы как-то не готовы. Да как то и не к лицу нам быть в роли просящего. Нет, нам, конечно, есть о чем просить, много чего хотелось бы сразу. Но неужели по каждому случаю надоедать Богу своими проблемами? Священное Писание дает положительный ответ на этот вопрос: «Открывайте свои желания перед Богом» (Фил.4:6). Более того, «если человек не обращается к Богу в малых нуждах, - пишет Клайв Льюис, - он не будет знать, как это делается, когда придет беда… Высокоумие нам не к лицу. Мне кажется, от небольших молитв нас подчас удерживает ощущение не Божьего, а своего величия»
С другой стороны, нам стыдно бывает просить у Того, о Ком вспоминаешь в своей жизни по случаю. Но Евангелие настойчиво призывает нас именно просить: «Просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна» (Ин. 16:24). Молитва, в первую очередь, нужна нам. Господь в ответ на наше прошение, прежде всего, наполняет нас миром и чувством защищенности. Бог дает уверенность в том, что мы слышимы Им, а значит, не одиноки в своих переживаниях. «Бог христиан – это Бог, Который ниспосылает душе понимание, что Он единственное ее благо, что в Нем Одном может она обрести покой». Порою еще не получив «осуществление ожидаемого», в нашей душе уже зарождается «уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). Рождается вера в Бога. На смену стыду приходит надежда. В конечном итоге получается, что человек, всю жизнь искавший своего, вдруг оказавшись в присутствии Божьем отчетливо понимает, что это как раз и есть то, что ему нужно…
В Евангелии мы обнаруживаем нескончаемую вереницу людей, идущих к Иисусу Христу со своим и за своим: начальник синагоги по имени Иаир умоляет об исцелении умирающей двенадцатилетней дочери (Мк. 5:22-24, 35-43); четверо друзей на носилках приносят своего больного товарища (Мк. 2:3-5); Вартимей просит о прозрении (Мк. 10:46-52); Закхей ищет понимания и прощения (Лк. 19:2-9); десять прокаженных просят об избавлении от страшной болезни (Лк.17:12-19); сирофиникиянка упрашивает об изгнании беса из своей дочери (Мк.7:25-30); сотник просит о выздоровлении своего слуги (Мф. 8:5-13).
Эти люди были такими же как мы. Значит это под силу и нам… Поборов ложный стыд они начали просить, начали молиться. Мы можем последовать их примеру… Они смогли преодолеть стыд зарождающейся надеждой и обрести жизнь. Такая возможность остается и для нас…
Не менее важный вопрос, как попросить? Молитвы не знаем, да и опыта духовной жизни нет. Мы привыкли в повседневности обращаться «по форме, по чину». А в молитве – какая здесь-то форма? Из многовековой традиции Церковь предостерегает человека от попытки говорить на «правильном языке» с Богом: «одна из опасностей в молитве – это стараться найти слова, которые были бы «на уровне Бога». К сожалению, поскольку никто из нас не на уровне Бога, у нас это не получится, и мы тратим массу времени, приискивая особенные слова. Современный человек не знает текста молитв, не знает слов, которыми можно обратиться к Богу, а искать слова лень. Вот и не молится вовсе. Правда до той поры пока «гром не грянет»…
В христианской аскетике издревле существовало негласное правило духовной жизни «смирись перед Богом, или Он тебя смирит». В жизни чаще всего срабатывает второй вариант, испугавшись, мы вынуждены кричать к Богу, сродни тонущему апостолу Петру «Господи! спаси меня» (Мф. 14:30). Когда нам страшно или больно мы кричим, так, как можем, не подбирая «нужных», «правильных» слов. Мы кричим из сердца. И в ответ на такой крик, как и в случае с апостолом Петром, приходит помощь – «Иисус тотчас простер руку, поддержал его» (Мф. 14:31).
Мы приходим к Богу с теми нуждами, к которым люди (и даже самые близкие) равнодушны. С безразличием окружающих мы сталкиваемся и в радости и в боли. И тогда мы взываем к Господу, впервые вступая в неизвестную для нас область молитвы. Мы молимся с надеждой быть услышанными хотя бы Им. Мы начинаем просить и стыд отступает перед надеждой. Так рождается молитва. Рождается наша молитва…
Нас слышно, когда нам действительно хорошо. Нас видно, когда нам по настоящему плохо. А между радостью и болью молитве в нашей жизни также есть место. И нам не надо бояться, что для будничной молитвы не хватит ни времени, ни сил. Человек молящийся наполняет смыслом то утерянное время, которое тратится ежедневно на одно и то же: ожидание транспорта; дорога из дома на работу и обратно; время перед сном или когда мы только что проснулись. Таким образом, мы приобретаем навык молитвенный просьбы по мелочам, который укрепляет надежду на Того, Кто любит, слышит и принимает нас. И тогда мы из опыта очередного прожитого дня готовы подтвердить христианскую аксиому: «молитва истинная от надежды происходит».

1

А не получится как у католиков с сакрализацией латыни? С другой стороны РКЦ служит мессы на национальных языках не забывая и про латынь. Но любой мертвый язык (даже самый благообразный и близкий нашему сердцу) создает эффект некого элитарного сообщества. С одной стороны, интеллектуалов, в действительности понимающих язык, и с другой, искренних прихожан, не всегда и не до конца понимающих значение слов но правильно чувствующих духовное настроение передаваемое церковнославянским текстом.
Усилие в духовной жизни необходимо и важно, в том числе и в преодолении языкового барьера. Но для чего создавать искусственные трудности, если естественных и без того достаточно. Языковой барьер есть и в современном русском языке. Русский язык Церкви сложен, а добавьте к этому еще то же самое но по-церковнославянски… Не отдаляем ли мы тем самым ближних от главного?
Ведь и проповедь апостолов Христовых была не только на арамейском, но и на греческом просторечье ("койнэ"), языке доступном для всех.

2

Хранить языковые традиции - это достойно и правильно. Но если языковая традиция становится преградой на пути к Господу для многих, не получается ли что мы держась благозвучия и красоты церковнославянского языка искусственно создаем препятствие для ищущих. Всеж таки слышать церковнославянские слова, узнавая их и при этом понимать, это разные вещи. Выхватывая из контекста знакомые слова и утешать себя тем, что я что-то понимаю, поскольку улавливаю настроение службы, а остальное добирать в переводах в воскресной школе или дома, как то это не совсем логично получается. Зашифрованный богослужебный текст оказывается доступным во всей своей полноте, простите меня, лишь профессионалам (в хорошем смысле) . Выходит, сначала переводим церковнославянский текст, поясняя значение церковнославянского слова, затем объясняем значение переведенных русских слов (это все-таки специальный, богословский язык), и направляем обратно к церковнославянской действительности .

3
Любой перевод - это в какой то мере комментарий . Может тогда надлежит активно прививать вкус пасомых к древнееврейскому, арамейскому и древнегреческому языкам, всеж таки языки "оригинала" и паремий, и псалмов, и евангельского текста и апостольских посланий. При переводе которых теряются некоторые ньюансы, нередко достаточно важные . Повторюсь, католики же отказались от единственно "правильной" латыни, при этом сохранив ее в богослужебной действительности, с одновременным позволением служить мессу на национальных языках. Можно еще о "солености"? "Важные вещи не сложны, а сложные не важны" (не помню кто сказал). Почему вдруг "доступность" христианской проповеди отождествляется с потерей ее "солености"?

Психотипы систематизированные в знаках зодиака, в соционике, в "традиционной четверке" (холерик, меланхолик, сангвиник, флегматик), в характерологии как таковой и проч., думается, не так то беспочвенны и основаны на вековых наблюдениях за поведением себе подобных.
Чего не скажешь про распространенную спекуляцию на этих вещах (Здесь всецело согласен с о. Владимиром и о. Дмитрием).
Всеж таки суеверие - вера с отсутствующим личностным стержнем и непринятие власти Божьей…
Перед христианином как и 2000 лет назад стоит задача - помочь человеку не только увидеть грех, но и подсказать что делать дальше… Как вырасти до встречи с Господом и покаяния перед Ним…
С тем, чтобы в нашем ближнем суеверие смогло трансформироваться в подлинную, осмысленную и радостную веру в Спасителя.
И тогда звездам служащие как и во времена Христовы, звездою Рождества будут научены поклоняться Солнцу Правды .